Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Тут, правда, необходимо сделать целый ряд оговорок. Вывоз капитала, я об этом раньше уже говорил, изначально был инструментом распространения промышленной революции в европейских государствах, в США и ряде других стран. Богатые (номинально) страны закрывали свои рынки от английских товаров, и проникнуть на них можно было только за счет перемещения в них промышленного производства. Естественно, что в страны с низким уровнем цен капитал не вывозился – если они пытались закрыть свои рынки, то дешевле и эффективнее было послать туда войска.

Но в любом случае объемы вывоза капитала были велики и постоянно росли и в доимпериалистическую эпоху. Так стоило ли говорить о каком-то особом значении вывоза капитала в новую эпоху и даже объявлять этот фактор существенным признаком именно империализма? Что такого особенного случилось?

На мой взгляд, особенное, конечно же, случилось. Вопрос тут даже не в том, изменились или нет пропорции вывоза товаров и вывоза капиталов. Просто товары стало некуда вывозить. Те, кто мог производить товары промышленным способом, полностью насытили свои рынки, так что ввозить товары им было без надобности. А в непромышленных странах банально закончились деньги для покупки товаров из развитых стран.

А зачем тогда вывозился капитал? А на этот вопрос мы можем ответить, если вспомним то, что было сказано в пункте про издержки финансового сектора. Столкнувшись с давлением в сторону роста издержек финансового сектора и одновременно с невозможностью эти издержки окупить за счет расширения продаж на некапиталистических рынках, финансовый сектор начал искать страны, в которых можно было издержки финансового сектора снизить, то есть где стоимость рабочей силы была бы меньше. Так что выражение «приобретает особо важное значение», которое употребил Ленин, на самом деле очень точно отражает сложившуюся в современной ему мировой экономике ситуацию.

Забегая вперед, скажу, что активизация вывоза капитала происходила и в более близкую к нам эпоху, когда экономическая система столкнулась с той же самой проблемой дефляционного кризиса (который, как это ни парадоксально прозвучит, принял форму стагфляции): в 70-е годы прошлого столетия начался массовый перенос производств из развитых в развивающиеся государства, и его темпы быстро нарастали вплоть до кризиса 2007 года.

Тут надо понимать, что перемещение издержек финансового сектора в страны с более низким уровнем стоимости рабочей силы, выгодное для отдельных компаний сектора, в целом способствовало только усугублению дефляционного кризиса в экономике в целом.

Снижение заработков и, следовательно, спроса в развитых странах не компенсировалось бурным ростом потребительского кредитования, как это происходило в более близкую к нам эпоху. Но об этом я расскажу чуть позже.

Перевод финансовых денег в потребительские через налоговый механизм.

Длительная и тяжелая депрессия создает значительные проблемы для политической власти. Я не буду сейчас углубляться в особенности политической борьбы той эпохи. Тут я только могу порекомендовать блестящую книгу известного историка XIX века Э. Хобсбаума, особенно ее второй («Век капитала») и третий («Век империй») тома. Там он хорошо показывает, что в период до Великой ценовой депрессии («Век капитала») традиционные, по своему характеру абсолютистско-феодальные политические структуры Европы в своем противостоянии «либеральным веяниям» опирались на массу относительно бедного населения, чье благосостояние росло благодаря развитию капитализма (и которое по народной традиции ставило этот рост доходов в заслугу государственной власти).

В период кризиса та самая масса бедного населения, которая до этого была опорой власти, оказалась в чрезвычайно тяжелом положении и перестала поддерживать привычный порядок. Социалистическое движение из относительно мелкой секты превращается в мощную политическую силу. Появляются массовые левые партии, постоянно расширяющие свое представительство в выборных органах власти. Радикалы требуют немедленной революции, и их призывы тоже находят поддержку. «Капитал» Маркса, практически не замеченный читателями в год его выхода (1867), становится необычайно популярным как раз в конце 1870-х и в последующие годы, превратившись в библию борцов за освобождение рабочего класса.

Правительства, чтобы смягчить накал противостояния, вынуждены расширять социальные расходы. Для этого требуются деньги, и деньги именно финансового сектора, поскольку, как я уже сказал, перераспределение через бюджет денег потребительского сектора нейтрально относительно проблемы дефляции. Так что в этот период мы можем наблюдать и рост налоговой нагрузки на финансовый сектор. Старые либеральные представления о государстве как исключительно «ночном стороже» были забыты.