Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

К чему я все это говорю? Когда мы говорим о воспроизводственном контуре, то речь идет об очень жесткой структуре, о строго определенном количестве людей, которые строго распределены между видами деятельности. Можно предположить, конечно, что в рамках этой структуры существует рынок, раз между продуктами существуют какие-то пропорции.

Но это очень странный рынок. Есть 100 человек – и рынок работает вполне удовлетворительно, обеспечивая равновесие, справедливое распределение и эффективную аллокацию ресурсов. А добавилось несколько человек – и рынок с этими задачами не справляется. Потом, когда количество людей доросло до 200 человек, то есть мы имеем дело с удвоенным исходным воспроизводственным контуром, рынок опять будет работать. И так далее.

Когда мы говорим о воспроизводственном контуре, то правильнее говорить о распределении и перераспределении, нежели об обмене. Кто, как и почему организует это перераспределение – это отдельный вопрос. В общине это происходит одним образом, в племени – другим, в рабовладельческом или феодальном хозяйстве – третьим. Воспроизводственный контур в нашем понимании является не рыночной, а управленческой единицей.

Подходить к его описанию с точки зрения рыночных понятий нельзя. Именно поэтому я в самом начале поставил слово «обмен» в кавычки. Собственно, поэтому мы не говорим о стоимости или ценности продуктов.

Внутренние цены – это категория не обмена, а распределения.

Возьмем индивидуальный воспроизводственный контур, контур Робинзона. Робинзон распределяет свое рабочее время между видами деятельности. У него есть пропорции, в которых он это делает. Но Робинзон ничем внутри себя не обменивается (обмен веществ, который происходит в его организме, – это из другой науки).

Здесь хотелось бы напомнить о начавшейся в тридцатые годы дискуссии о социализме и планировании, инициированной Оскаром Ланге. В ходе этой дискуссии было показано, что планирование вполне может решать те же задачи, что и рынок. И как представлялось сторонникам планирования, с меньшими общественными издержками.

Р. Коуз, нобелевский лауреат, приводит такой любопытный эпизод, относящийся к тридцатым годам. Один его молодой коллега (Коуз и сам был молод), восхищавшийся успехами советской индустриализации, порывался ехать к Троцкому в Мексику (!), чтобы объяснить ему, что если коммунисты будут устанавливать цены на основе предельных издержек, то дела у них будут идти еще лучше.

Само собой разумеется, что участники дискуссии оперировали моделями замкнутой экономики (воспроизводственного контура) [47].

Представителям австрийской школы пришлось изрядно потрудиться, чтобы, оставаясь в рамках такого представления, доказать, как они считают, логическую невозможность социализма. Впрочем, если их подход развивать последовательно, то можно доказать и логическую невозможность рынка, что я впоследствии и сделаю.

Продуктивность воспроизводственного контура.

Итак, воспроизводственный контур, взятый сам по себе, мы описали с «ценностной» («стоимостной») точки зрения. Еще раз подчеркну, что термины «ценность» и «стоимость» мы используем условно, поскольку речь идет не об обмене, а о распределении.

Но нас на самом деле интересует другой вопрос: могут ли воспроизводственные контуры взаимодействовать друг с другом, и каким образом. И какое отношение к этому взаимодействию могут иметь вычисленные нами «стоимостные» пропорции.

Возьмем два воспроизводственных контура с как минимум попродуктовым разделением труда, бедный и богатый (рис. 19). Мы берем различающиеся контуры – если два контура одинаковы, то их можно рассматривать как один большой контур. Похожий рисунок мы уже видели в предыдущей лекции (рис. 18), но тогда мы предполагали, что различие в уровнях потребления у нас определяется различием производительности по первому товару (A2i > A1i)

Два воспроизводственных контура

Рис. 19

Сейчас мы рассматриваем общий случай. Производительность внутри более богатого контура по одним продуктам может быть и ниже, чем в бедном. Но по другим продуктам – обязательно выше, а в целом набор производительностей обеспечивает ему на оси 0D место правее, чем место бедного контура.

Здесь, наверное, уместно восполнить некоторый пробел, который надо было закрыть в предыдущей лекции, но я этого не сделал, увлекшись другими вопросами.

Нам надо определить, что именно мы откладываем по оси ОQ. У Торнквиста, напомню, это был доход, причем денежный доход. В нашей модели денег еще нет, поэтому говорить о доходе нельзя.

Вспомним, как мы строили наши функции потребительского поведения. Мы определяли зависимость потребления каждого отдельного продукта (Q) от параметров а, b, D, а также от D, общего для всех продуктов.

Точка на графике функции потребительского поведения, характеризующая количество потребляемых продуктов, получается в результате решения системы уравнений:

где неизвестными являются Q и D, при этом а, b и D – заданные параметры функций потребительского поведения по i-му продукту.