Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Сразу скажу, для меня и участников организованного мной семинара это был непростой вопрос. Поначалу мы пытались манипулировать внутренними ценами и строить разные ситуации, в которых контуры могли бы взаимодействовать. Однако ничего не получалось. Мы провели несколько теоретических семинаров, чтобы понять, как от понятия воспроизводственного контура перейти к реальным экономическим процессам.

Тут в чем дело? У экономистов, особенно таких опытных, как я, некоторые экономические предрассудки буквально перешли на уровень инстинктов. Мало придумать новый подход в экономике, надо еще по капле выдавить из себя эти предрассудки, что, как выяснилось, очень непросто. Спасибо Филиппу Покровскому. Он, апеллируя к чистой логике, свободной от каких-либо предрассудков, поскольку у него, к счастью, экономического образования нет, заставил меня и всех остальных взглянуть на проблему с принципиально другой стороны.

Случилось это 20 января 2012 года. Я специально попросил всех запомнить эту дату, потому что именно в этот день стало ясно, что неокономика – это не поправки к ортодоксальной концепции, а совершенно самостоятельная теория. Это не день рождения, но все равно очень важный день. Теория стала взрослой.

В чем была суть спора? Экономистов, особенно получивших образование в марксистском духе, то есть в духе классической политэкономии, с самого начала учат мыслить экономику в системе категорий: производство – обмен – распределение – потребление. В неоклассике все еще примитивнее, там есть только обмен и потребление (производство описывается как разновидность обмена). Распределение там тоже есть, если говорить о распределении факторов производства, но оно задается экзогенно, и предметом анализа не является, а является предметом спекулятивных рассуждений о справедливости устройства капиталистической экономики.

Денег в этой цепочке нет, но они, согласно общему экономическому подходу, никакого самостоятельного значения не имеют. Они появляются из обмена и только технически обслуживают его.

Так вот, Филипп заставил нас признать, что в рамках воспроизводственного контура нельзя мыслить категорией обмена, а только категорией распределения. Я об этом выше уже говорил. И второе: что не деньги получаются из обмена, а обмен может получиться только из денег. Значит, деньги должны появиться до обмена.

А как ввести деньги? У нас нет никаких объективных предпосылок для того, чтобы это сделать. Мы уже говорили: у нас есть два произвольных воспроизводственных контура. Предположим, что мы смотрим на них из позиции Бога, то есть знаем о них и об их внутреннем устройстве все. Но даже в этом случае мы не сможем придумать такую систему цен, которая обеспечила бы в экономической системе, состоящей из этих контуров, равновесие. Любые цены, которые мы зададим, породят неравновесие, где-то у нас обязательно будет дисбаланс.

Какой отсюда следует вывод? Все равно, какие цены мы зададим. Установим их произвольно и будем изучать свойства получившегося неравновесия.

Этот воспроизводственный контур может существовать в равновесии. А если мы предполагаем взаимодействие нескольких воспроизводственных контуров, то неизбежно столкнемся с неравновесием. Это я уже показал.

Нас интересует не равновесие, а развитие. И если мы увидим, что деньги способствуют развитию и как именно, то мы смело можем забыть о равновесии.

Модельная гипотеза происхождения денег.

Но это мы здесь с вами сейчас для себя решили, что мы деньги вводим произвольно. А кто их вводит в реальной экономике?

Вообще-то, история эта хорошо известна, только интерпретируется она, на мой взгляд, неправильно. Как известно, первые деньги из драгоценных металлов – это деньги, которое выпускало малоазиатское государство Лидия. Они были сделаны из электрума, естественного сплава серебра и золота. Известно, где они выпускались, там и только там есть месторождения электрума. Известно также, насколько быстро и широко эти деньги распространились по всему Средиземноморью. Давайте попробуем эту известную историю более корректно описать.

Итак, гипотеза. Есть государство. Оно собирает налоги в натуральной форме и помещает собранные продукты на склад. Есть монеты, но они изначально не предназначаются для обмена. Монеты – своего рода складская расписка.

У государства есть наемная армия, а у армии есть армейские склады, которые снабжают каждого солдата по потребностям. Предположим, что эти потребности определены для каждого солдата – буханка хлеба, кувшин вина в сутки или в какой-то другой пропорции – две буханки хлеба и кувшин вина. Мы должны как-то контролировать, чтобы солдат не брал со склада лишнего. Мы выдаем ему две монеты, на каждую из которых он может получить либо две буханки хлеба, либо кувшин вина, можешь взять четыре буханки, если непьющий, или наоборот, если сильно пьющий, или как-то там еще в рамках дня или месяца скорректировать свое потребление.