Эпоха сверхновой

Поднявшись в самолет, китайские дети почувствовали, будто позади осталось что-то неотделимое, и, обернувшись, увидели трепещущую на ветру траву, словно манящую их вернуться, и наконец самообладание изменило им и появились слезы. Полумрак грузового салона, оборудованного длинными скамьями, освещался лишь тусклыми люминесцентными лампами под потолком. Иллюминаторов не было; дети оказались полностью отрезаны от своей родины. Они заняли места на скамьях, и слезы хлынули рекой. Кто-то бросился к выходу, но люк уже закрылся, и все сгрудились у единственного маленького окошка. Американскому экипажу потребовалось какое-то время, чтобы усадить всех обратно и заставить пристегнуться. Через полчаса взревели ожившие двигатели и самолет начал рулежку. Неровности бетонки передавались через шасси легкой тряской, словно материнская рука легонько хлопала детей по спине. Затем раздался толчок, и тряска прекратилась: порвалась последняя ниточка, связывавшая детей с родиной. Кто-то воскликнул: «Мама!» Другие начали всхлипывать. Ли Чжипин почувствовал, как кто-то дергает его за рукав. Сидящая рядом с ним девочка украдкой вложила ему в руку несколько зеленых травинок, которые она, вероятно, сорвала на аэродроме, воспользовавшись общей суматохой. На мгновение их взгляды встретились, и Ли Чжипин снова расплакался.

Вот как Ли Чжипин покинул землю своих предков, унося с собой пучок травы. Этот пучок оставался с ним во время его странствий по Северной Америке; сколько раз мальчик просыпался по ночам, когда ему снилась родина, и сжимал в руках засохшие былинки, покрытые живым зеленым светом Туманности Розы. Он неизменно ощущал, как по всему его онемевшему телу разливается тепло, и под ласковым, нежным взглядом бесконечно далеких родителей в его измученном сердце звучали песни детства.

В ходе первого раунда территориального обмена подобное происходило сплошь и рядом. Как только китайские дети пытались забрать с собой самые непримечательные напоминания о своей родине – траву, листья, цветы и даже камешки и горсти земли – американские дети откликались на это с ужасом, постоянно требуя провести переговоры с целью запретить эмигрантам брать с собой любые напоминания о своей родине. Формально они мотивировали это стремлением остановить распространение болезней, и по большей части китайские дети верили им, за исключением немногих, понимавших истинные побуждения американских детей.

Первые две территории, подлежащих обмену, были освобождены к седьмому июня, и перед прибытием иммигрантов там состоялись церемонии официальной передачи.

Церемония передачи Шэньси прошла не в административном центре провинции, а в маленькой деревне. Вокруг нас раскинулись лёссовые холмы и овраги, вдоль склонов которых тянулись террасами поля, оставленные нашими предками. Холмы простирались вдаль до самого горизонта. Сочная, плодородная почва столетиями кормила многие поколения китайцев, но теперь последние дети, родившиеся на этой земле, прощались с ней навсегда.

В церемонии принимали участие десять членов комиссии по передаче, пятеро китайских и пятеро американских. Она получилась довольно будничной. Мы спустили наш флаг, затем американские дети подняли флаг Соединенных Штатов, после чего стороны подписали соглашение. Американские дети все как один были одеты как ковбои. Судя по всему, они относились к этому как к новому продвижению на Дикий Запад.