Эпоха Вермеера. Загадочный гений Барокко и заря Новейшего времени

Дела шли неплохо, клиентами гостиницы «Летящий Лис» были бюргеры, обеспеченные вдовы, предприниматели, а также художники, в мир которых Рейнер (сменивший фамилию на «Вермеер») вошел в качестве торговца произведениями искусства. Он вступил в делфтскую гильдию Св. Луки в 1631 году, вероятно, благодаря капиталу в виде небольшой коллекции картин, унаследованной его женой от ее отца, нажившего солидное состояние на литейном производстве. Начав торговать искусством, Рейнер Вермеер сблизился с теми самыми художниками, о которых мы говорили в связи с «делфтской школой» – ван дер Астом, Стенвиком, Брамером – работы этих мастеров Лис размещал в комнатах своей гостиницы, и они стали теми декорациями, в которых разворачивались сцены жизни молодого Йоханнеса Вермеера. Юноша готовился принять дело отца и одновременно проходил обучение живописи.

И здесь перед нами встает самый главный для искусствоведов вопрос: кто был учителем Вермеера?

Эта информация очень важна, потому что она дала бы нам ключ к пониманию раннего периода в творчестве художника, его целей и предпочтений, помогла бы понять, кто служил Вермееру примером – но, увы, мы ничего точно не знаем об ученическом периоде художника.

Вермеер совершенно точно обучался живописи около шести лет в мастерской профессионального художника (иначе его не приняли бы в гильдию живописцев), но кто был его наставником? Джон Майкл Монтиас[41], исследователь, которому мы обязаны большей частью имеющихся на сегодняшний день сведений о Вермеере, выдвигает на этот счет несколько предположений:

– это мог быть Леонарт Брамер, который был другом Рейнера и знаменитым мастером, прошедшим школу не только нидерландской, но также итальянской и французской живописи. Однако стиль ранних картин Вермеера, как мы увидим, имеет мало общего с работами Брамера, где чаще встречаются небольшие фигурки, окутанные тенью и как будто немного потерянные в окружающих их фантастических декорациях;

– это мог быть Карел Фабрициус, не менее знаменитый делфтский художник, мастерски владеющий прямой перспективой и инструментами ее искажения. Это наиболее распространенная версия, которая кажется убедительной, благодаря сходству в живописной манере Фабрициуса и Вермеера: «серебристый» свет, сдержанный колорит, точный выбор деталей и мягкая лепка формы. Но проблема в том, что Фабрициус был слишком молод, он вступил в гильдию лишь на год раньше Вермеера и, значит, не имел достаточно времени для того, чтобы подготовить его. Более вероятно, что они были друзьями;

– это мог быть Якоб ван Лоо или Эрасмус Квеллинус, поскольку картины молодого Вермеера похожи на их знаменитые работы. В следующей главе мы будем сравнивать картину «Диана и нимфы» Вермеера с «Дианой» ван Лоо, а затем композицию «Христос у Марфы и Марии» с тем же сюжетом у Квеллинуса. Более убедительных доказательств, увы, нет;

– это мог быть кто-то из живописцев Утрехта, например, Абрахам Блумарт, один из основателей гильдии художников этого города, знаменитый маньерист, удачно синтезировавший в своей живописи голландскую и фламандскую стилистику. «Он замечательно красиво работает пером и свои рисунки проходит легким тоном краски, чем придает им удивительный эффект. Будучи весьма сведущ во всех отраслях искусства, он умеет сообщить своим живописным произведениям величественность и красоту, изображая в одном случае сияние солнца, в другом – мрачное или огненное небо, смотря по тому, чего требует данная картина. […]. Хотя его картины и не особенно изобилуют подробностями, они производят такое сильное впечатление, что, по моему мнению, большего и достигнуть нельзя»[42]. Блумарт не был делфтским живописцем, это слабая сторона данной версии, хотя… на самом деле, мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть утверждение о том, что Вермеер обучался в Делфте. С точки зрения Монтиаса, вполне возможно, что часть времени он провел в качестве ученика в Утрехте, а затем вернулся домой и завершил обучение у кого-то из круга знакомых его отца, например, у Брамера. Порой в литературе также можно встретить и более радикальную гипотезу: Вермеер мог пройти обучение во Фландрии.

Если бы мы знали учителя Вермеера, нам было бы легче объяснить характер его ранних работ и их резкое несовпадение со стилем более позднего времени, было бы меньше споров о подлинности картин, относящихся к 1650-м годам и, может быть, мы даже сумели бы обнаружить другие работы молодого Вермеера. Впрочем, о проблемах с атрибуцией мы еще поговорим. А сейчас остановимся на последнем из «кандидатов» в учителя Вермеера.

Абрахам Блумарт был не только значимым художником, но и родственником Марии Тинс, в его доме молодой Вермеер мог познакомиться с ее дочерью, Катариной Больнес, которая станет его женой. Монтиас иронично замечает: «Каков еще мог быть общий знаменатель у мальчика из кальвинистской семьи, внука фальшивомонетчика, чей стеганый костюм был сшит в долг, и этой девушки из зажиточной патрицианской семьи ревностных католиков?»[43]