Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

Мы располагаем только версией, которую предложил сам В. В. Ковыженко: «На беседе с китайцами я не был, но когда Пономарев с нее вернулся, он сказал: «Будем составлять проект решения». Я говорю: «Этого делать никак нельзя!» Пономарев: «Почему?» Я отвечаю: «На словах, может быть, и можно, но никаких бумажек, тем более на русском языке, оставлять нельзя». Пономарев пожаловался Микояну, и тот вызвал меня. С Микояном мы говорили долго, часа два, если не больше, и я в конце концов его убедил, что составлять какие-либо бумаги по свержению Ким Ир Сена ни в коем случае нельзя, что если Ким Ир Сен удержится (я в этом был уверен), то нам этого никогда не простят. Микоян подумал и сказал: «Ладно. Китайцы на этом настаивали, вот пусть они, если уж им так надо, и добиваются своего». На том и порешили. Вскоре Микояна отозвали, и оказалось, что я как в воду глядел: не успели мы уехать, как стали распускать слухи и говорить Ким Ир Сену, что все это была русская интрига против него»[642].

Приложение 3

Из воспоминаний Н. А. Мухитдинова о поездке делегаций КПСС и КПК в Северную Корею в сентябре 1956 г.[643]

В Разделе 3.3 в настоящей книге мы уже рассматривали отдельные эпизоды воспоминаний Н. А. Мухитдинова, связанных с его участием в составе делегации КПСС в работе VIII съезда КПК. Кроме того, в составе советской делегации из трех человек, он в те дни побывал и в Пхеньяне. Попробуем рассмотреть его версию там происходившего, которая, сразу отметим, по роду моментов очень сильно отличается от изложенного в официальных документах.

Мухитдинов связывал начало рассмотрения «северокорейского вопроса» с третьей встречей Мао Цзэдуна с делегацией КПСС, состоявшейся, судя по официальным документам, сентября. Приведем соответствующий фрагмент.

Затем он [Мао Цзэдун] вдруг сказал, что в Пхеньяне положение неблагополучное, там возникли серьезные разногласия в руководстве Трудовой партии Кореи. Далее заявил, что было бы полезно нашим партиям (КПК и КПСС) оказать помощь корейским товарищам.

– С этой целью, быть может, – продолжал он, – пошлем туда представителей обеих партий, чтобы содействовать руководителям Кореи в урегулировании разногласий, восстановлении единства и дружной работы?

И добавил: – Товарищ Микоян, вы сообщите в Москву. При положительном отношении делегацию нашей партии может возглавить Пын Дэхуэй (указал на него правой рукой), тем более что он возглавлял китайских добровольцев, которые помогли отстоять свободу и независимость Кореи во время войны».

Естественно, тут же было доложено в Москву. На следующий день утром поступила директива: согласиться с предложением Мао Цзэдуна; Микояну, Мухитдинову, Пономареву вылететь в Пхеньян, а Капитонову и Сатюкову продолжить участвовать в работе VIII съезда КПК.