Эпохи холст – багряной кистью

– В ночь, ежели спокойная будет, управимся вполне доступно, – проверив слышимость, успокоился Матусевич, – но без машинного телеграфа в бою будет не комильфо, господа… и с этим, естественно, будет необходимо что-то сделать. Я настоятельно прошу-с… хм, приказываю!

«Цесаревич», слегка ускорившись, двинулся на своё законное место в голове колонны.

Время было 19 часов, небо провисало тучей, казалось – темнело окончательно и мрачно. Лишь закат на горизонте упрямился красной поволокой, неизбежно багровея. А тем временем на востоке море окончательно утратило зелёные оттенки, становясь аспидно-серым.

Артиллерийский бой вконец свёлся к редкому беспокоящему постреливанию между крейсерами.

По эскадре, пользуясь паузой, банили салом натерпевшиеся интенсивной работой крупнокалиберные стволы. Готовились к отражению миноносных атак, приводя в порядок, когда и скорым ремонтом, малые орудия… готовились к неразберихе ночного боя.

С неба – дождь…

* * *

Дождь начался с крупных увесистых капель, что сорвались вниз, словно спеша умыть побитые сражением корабли от копоти и крови. Именно что спеша, так как ливень намекал быть скоротечным, как и предстоящая ночная драка.

Бледное отрешённо-почтительное лицо флаг-офицера в полумраке контрольных ламп походило на театральную маску:

– … готовы к немедленной атаке, – закончил он свой рапорт.

Хэйхатиро Того отвернулся, елозя тусклым взглядом по разбитому помещению ходового мостика, некогда укрытого от продувных ветров… Ныне – снаряд, попавший в основание фок-мачты «Микасы», разнёс…

«Разнёс тут всё к оранжевым лохматым демонам», – не столь раздражённо, сколь кисло констатировал адмирал.

Осколки стекла уже вымели, виднелась чудом уцелевшая тумба компаса и измятые переговорные трубы, мерцающие медью в тусклом свете.

«А освещение подвели, по-видимому, новое», – Хэйхатиро внимательно склонился к наскоро составленной схеме движения русских кораблей и расположения японских миноносных сил. Отряды истребителей стянулись, обступили вражескую эскадру, выйдя на рубежи… Готовые.

Командующий вскинул голову, поведя вправо-влево, оценивая погодные условия – солнце ещё не село, запад резал багряным лезвием заката. А вот с восточных и южных румбов можно было смело атаковать – там линия горизонта совсем слилась… Слилась дождём и морем.

– Главная ошибка западных цивилизаций, что они всегда шли наперекор природе. Наперекор возводя плотины, пробивая сердце гор туннелями или, как в Голландии, отбирая у моря его законное, засыпая зыбкой сушей. В то время как мы – дети великой гармонии – знаем, что нельзя преодолеть непреодолимое[7]. – Философствующий адмирал заметил, что говорит свои (возможно, сокровенные) мысли вслух, и продолжил монолог внутри себя: «Нельзя противостоять землетрясению… Нельзя усмирить океан или перекричать ураган… Нельзя бросить вызов самому проявлению божественной сущности. Можно лишь попасть в такт, в ритм этого движения, обращая в свою пользу. И пусть сейчас мы не столь зависимы от попутных ветров, подобно тому, как в древние времена японские рыбаки расставляли свои паруса… и поныне. Ни одно естественное земное явление нельзя сбрасывать из расчётов и со счетов. И тогда природа всегда будет на нашей стороне, как уже случалось, когда „божественный ветер“ разметал суда вторжения с материка – монголов, что звали себя Юань Улс[8].

А сейчас дождевой фронт догонит отступающие на норд русские корабли и…»

И чуть скрипучий голос снова стал слышим, более того – звучал приказ, а палец шуршал по бумаге тактической карты, выбирая выгодно расположенные отряды миноносцев:

– Сейчас дождевой фронт накроет отходящие на норд русские корабли. Пользуясь чем, отрядам – «второму», «первому» броском выйти на врага с восточного направления, как раз на их побитые в линейном бою борта… атаковав неожиданно из-под ливня. «Девятому» действовать с зюйда.

Того прошествовал на крыло мостика, бросив ещё один (тут уж острый) адмиральский взгляд назад, где пока угадывались (еле-еле) тёмные пятнышки чужих броненосцев.

Скоро… скоро смесь дождя и ночи совсем их проглотит.

«Поглотила бы их пучина…»

* * *

Торпедная, или, как тут принято говорить, «минная» атака на движущиеся, отстреливающиеся, пусть и по броненосному тяжело маневрирующие цели не могла не уложиться в среднестатистические проценты «успеха – не успеха».

Дистанция до вражеской колонны была условно известна!

Растворившись в дождевой взвеси, рассыпавшиеся строем фронта, японцы выходили «вслепую»… на взводе отсчитывая секунды, напряжённо ожидая, поминая богов и демонов!

И совершенно неожиданно, буквально нос к носу встретились со своими русскими визави, выскочив друг на друга в мельтешащей ливневой сечке.

Противоборствующие судёнышки на полном ходу разошлись контркурсами, как ни абсурдно – каждые по своим делам!

Серые стремительные – мимо серых стремительных!

По невероятной случайности избежав таранов!

Оторопело, впопыхах забабахав из пушек… да только при суммарной скорости под девяносто километров в час, взаимный артиллерийский огонь не привёл ни к каким результатам!