Эпохи холст – багряной кистью

Однако вспыхнувшая в ночи пальба привлекла внимание на больших кораблях.

На броненосцах довернули на вспышки стволы.

Что-то заметили на крейсерах, идущих второй колонной чуть впереди. Рейценштейн приказал отвернуть вправо уступом – по его расчётам выходящие на траверс броненосцев японские дестроеры подставляли свои борта.

Комендоры на крейсерах предусмотрительно выставляли мушки на упреждение по горизонту.

«Жёлтых» целенаправленно ждали!

В это же время четыре миноносца капитана 2-го ранга Ядзимы (9-й отряд), следовавшие с зюйда, вошли в соприкосновение с «концевыми» плетущейся колонны русских.

И отвернули! Вынужденно обходя их справа для удобного ракурса стрельбы в борт.

Проливная метла косыми струями прошлась по угрюмым железным громадам броненосцев, заливая верхние палубы, до нитки пробрав матросов, замерших у противоминных орудий.

Дождевой фронт, исхлестав морские волны – вода к воде, пузырясь бульбами, разбавив солёное пресным, уходил влекомый ветром, обманув расчёт и надежды старого японца, что бросил свои лёгкие силы в атаку.

Слишком светло ещё… всё ещё на глазу!

Заиграло и вспыхнуло, заметалось лучами прожекторов, увязая в капельном мельтешении бледными пятнами света… и потухло за бесполезностью.

Но вот они – мышастые тени – появились по правому борту!

С десяток белых бурунов, взбитых остроносыми форштевнями, на русских кораблях увидели вовремя, открыв беглый беспорядочный ураганный и, наконец, результативный огонь, заставив занервничать отчаянных японокомандиров, задёргаться расчёты у минных аппаратов, вынудив… Вынудив (среди кипящих накрытий, огня и дыма попаданий, визга осколков) – изделия Уайтхеда были пущены с большой дистанции!

Пыхнув белёсым порохом минных выстрелов, все восемь японских истребителей, разбившись на отряды, заложили лево-правый развороты, бросаясь наутёк, лавируя впритирку к близким всплесками, проглатывая меткие вспышками – по случайности калибра мелкого и не очень эффективного.

Там на решётках настила продуваемых мостиков, у разряженных аппаратов, на палубах, у тявкающей мелюзги – пушчонок ждали, что вот полыхнёт! Попадёт хоть по одной цели, ударив, вздыбившись водяным столбом у борта…

Тщетно!

Атака безрезультатна, бездарна, постыдна – ни одного поражения! Впору резать жилы… животы-харакири!

Серые… да, нет – чёрные силуэты броненосцев неуязвимо буравили море прежним курсом, посверкивая контрминным огнём.

Там, на мостиках-рубках, лорнировали биноклями офицеры, истошно орали сигнальщики: «Есть попадание – второй слева!», хрипели взмыленные усачи-комендоры: «Товсь! Пли!», видя, что потрёпанные, но на ходу, японцы ускользают, усиленно дымя, добавляя черноты из труб в седую черноту наползающей ночи.

Всем на русской стороне надеялось, что там, в дождливой мгле, кто-то, но зароется носом в воду, паря полуживо… и продолжали палить вдогон, достав-таки!

Шестидюймовый совсем незаметно, не разорвавшись, вошёл в корму отстающего «Икадзучи» – миноносец повело в сторону, в циркуляцию, вовсе закрутив будто волчком! Сделав лёгкой мишенью.

Судёнышко растерзали в считанные минуты.

Возможно, атаковав бы сразу четырьмя единицами концевую «Полтаву» или следующий в строю «Севастополь», капитан 2-го ранга Ядзима, возглавлявший 9-й отряд, и добился чего-нибудь лучшего. А так… «Полтава», стопорясь, сбрасывая пар, по-утюжному уклоняясь влево, пропустила четыре двадцатисемиузловые сигары по носу. Смертельно опасные «уайтхеды», оставляя за собой слегка фосфорический след, бесследно исчезли в барашках волн. Финита ля…

«Севастополь»!

Кормовая ГК-башня «Севастополя», заклинившая ещё с линейного боя, смотрела чуть вбок, нелепой распальцовкой стволов. Народ мудохался, вынимая встрявший между мамеринцем и основанием осколок.

Одно 305-миллиметровое орудие оставалось, ну надо ж… заряженным!

На «Севастополь» выходили двое, с раковины, аккурат на директрису обездвиженной кормовой!

Не дело главному калибру гоняться за мелочью! Но когда взвыло сиреной, бдящий комендор, увидев, что настырный среди всплесков супостат буквально сам напросился в прямой прицел, не отказал себе в удовольствии!

Миноносец будто сам налетел на вздыбившийся столб воды! Громила-снаряд пробил ему скулу ниже ватерлинии, прошёл насквозь котельное, машинное, вывалив кусок правого борта, так и не взорвавшись (что немудрено), канул на глубину вместе с железными лохмотьями.

Выскочив из пены и брызг, длинное узкое тело скользило по инерции, заваливаясь набок, теряя ход. Немедленно получив прямые в упор из чего-то мелкокалиберного, загораясь, ярко, жарко, брызжа! И тут же гася в белых клубах пара, проваливаясь на дно.

А на сигнальных мостиках между тем успели испытать пяток неприятных минут, проследив пузырящийся след от второго «узкоглазого» до собственной кормы, почти услышав… почти на воображении ощутив (помянув чёрта!), как тупо оно ткнулось в борт!

И!.. Взрыва не последовало!

Переводили дух, вытирая взмокшие лбы: «не сработало!», «пронесло!», поминая уже «другого» – на которого крестятся!