Эпохи холст – багряной кистью

«Догонять эскадру теперь однозначно не суждено, – мгновенно сообразил Ливен, – теперь не до игр и важно дойти до Артура! Беда только в том, что и японец будет нас поджидать… и возможно, разыскивать именно на этом курсовом направлении».

– Где мы… хоть примерно? – снова замученный вопрос к штурману, который согнулся над своими картами, подсвечивая ручным фонариком.

– Думаю, должны уже выйти в залив Жёлтого моря.

– Думаю, – ворча, передразнил командир и, чуть поведя взглядом по скучившимся офицерам, как бы советуясь: – Если японец нас не перехватит по пути, то уж точно устроит встречу у Артура.

– А если зайти в Чифу, починиться?.. – предложил минёр.

– Ага, – затряс головой штурман, – проторчим сутки, двое… и нас, как «Варяг», будут уже поджидать…

Истошный крик прервал дискуссию:

– Миноносцы слева!

Крик, дробящийся на несколько голосов – с марса, с крыла мостика, вторя с нижних балконов, утонул в глухом ударе, что выкинул грязный водяной колосс почти напротив носовой надстройки. Горячий дух взрывчатки и мелкодисперсная водяная пыль окатили офицеров. Кто-то присел, кто-то упал… Матерился старший артофицер, оскальзываясь на мокром, приноравливаясь к новому крену.

«Вот теперь уж точно всё!» – восстанавливая равновесие, цепляясь за поручень, озирался Ливен.

Второй удар под ватерлинию для крейсера водоизмещением под семь тысяч тонн мог оказаться смертельным.

Ещё били вдогон уходящему противнику пушки – миноноски япошек, будто укусив гадючьим наскоком, быстро ретировались, лишь один помаячил скупым, быстро погашенным воспламенением.

Спрямившись, «Диана» болезненно скособочилась на левый борт, при этом на все десять градусов, и норовила крениться дальше. А значит, дыра и повреждения более чем серьёзные.

Внизу слышалась авральная топотня, по-морскому и черно бранились, громче всех – голос боцманмата вперемешку с обрывками команд. Слышались скрипы, стуки по металлу, будто в кузнице, глухо уходящие в трюмные помещения. За борт шумно, сразу в три потока, полилось из водоотливных отверстий, откачивая воду из затопленных внутренностей корабля.

Команда боролась за живучесть.

Казалось, сейчас на этот шум снова выскочат миноносцы.

Ан нет – пропали! Что было странно!

Ночь таращилась пугаными глазами в полную черноту, что так и хотелось сказать: темно, как у негра… Да только в ходу ли сей анекдот про ефиопов африканских в далёком тысяча девятьсот четвёртом?!

С мостика назад глянуть – тело корабля матово, серо, совсем пропадает в темноте к юту. Только кормовой флагшток пробивается… и то на фоне пены кильватера.

По траверзу на «ост» что-то смутное – две скользнувшие тени… мимо.

Не заметили.

И с «Дианы» предусмотрительно стрелять и выдавать себя прожекторами не стали.

– Всё, господа, лихое рейдерство закончилось, – голос командира был отрывист, скрывая досаду. – Так всё удачно, и вот на тебе… два раза подряд.

– Не свезло! В самое кубло влезли. Им предугадать наш маршрут несложно.

Ливен лишь покосился на штурмана, тяжело ворочая думами.

Следовала череда докладов из утробы корабля, ситуация менялась – ход упал, однако на плаву держались. Крен спрямили до семи, но оставались вопросы.

«Какой ход сможем держать при вышедшей из строя машине, при двух пробоинах, чтобы не допустить поступление воды в смежные отсеки?

Туго будет нам прорываться к Артуру. Тут и не дожидаясь рапортов – что там, как там и что можно сделать, надо думать о пристанище. Хоть в нейтральном, но ближайшем порту. А то и вовсе как бы не пришлось выбрасываться на берег!

А тут ещё одна напасть – из румпельного тревожат. И на штурвале заметили – крейсер тяжело стал слушаться руля».

– Что ж, пошалили, теперь самим бы ноги унести. Отвоевались, господа! В Артур нам путь заказан, ежели так на нас наскакивать будут через каждую милю.

– В Чифу? – правильно поняли командира.

– Да. Иного пути избежать катастрофы я не вижу. Одно радует! Коль мы на себя, как вы говорите, всё кубло собрали, стало быть, наш ночной променад под прицелами минных аппаратов уж точно запутал японца.

* * *

На самом деле кое-кого с японской стороны правильные подозрения посетили.

Это был Того.

Масамичи Того.

Контр-адмирал (считая себя необычайно прозорливым) шёл своим отрядом, держась на траверзе русского госпитального судна «Монголия». В расчёте, что этот конвенционно светящийся плавучий островок может притянуть к себе разбежавшиеся русские корабли.

Оказалось, что русские – нет, а вот японские…

Расстреляв свой боезапас в ночных атаках, когда поотрядно, когда отбившимися одиночками, миноносцы флота микадо спешили на перегруппировку в Талиенван[9].

Светящееся топами судно неизменно оказывалось в сфере их внимания.