Эпопея эпохи легенд

Это в планы Строжича не входило, но он решил пока не делать лишних шагов, дабы Змок не отказался ему помогать. Вместо этого коварный знахарь-отшельник изобразил искреннюю радость:

— Да, конечно же! Вся земля будет принадлежать змеям, горынычам и другим гадам!

А про себя добавил:

«А над всеми вами буду я — царь Золотого города, обуянного настолько мощной магией, что никто не посмеет бросить мне вызов!»

— А теперь позволь мне показать, каким может быть будущее, если мы будем заодно и достигнем своих целей?

Изобразить нужную ему явь Строжичу труда не составило — он обрисовал улицы, залитые солнечным сиянием так, что они казались чьим-то сном, а не частью города, построенного для жизни людей. Колонны из чистейшего золота, украшенные россыпями аметистов, рвались в небесную синеву. Раскалённые под солнечными лучами дороги вели к дверям исполинских дворцов. Расписанные изображениями чудных зверей двери раскрывались в залы, так же нестерпимо полыхавшие золотым огнём. Понимая, что надо вызвать у Змока интерес, Строжич заставил изображения и изваяния змей появиться на стенах дворца. Ему повезло — змеиный царь не заметил обмана и заинтересовался городом, который дух отшельника нарисовал силой воображения.

Строжич не мог сдержать радости — вырвавшись за пределы тела, он с лёгкостью творил обманчивые миры, чтобы заставить Царя Змей делать то, что ему нужно самому. В золотом городе, о котором он так мечтал, в глубине храмов, возведённых в его честь, покоилась исполинская змея, прозрачная и невесомая, словно воздух, и особенное оружие. Вырезанное из тёмного дерева, оно блестело лакированной поверхностью в свете факелов, рядами закреплённых на стенах храмов.

— Смотри, здесь, среди этих стен находится секрет, который позволит тебе превратиться в ту форму, которой ты достоин! Здесь находятся скрытые хоромы, где живёт праматерь всех змей — много веков назад она породила твоих предков. Её чешуя наделена силой превращения змей в великих существ. Если сможешь уговорить её одарить тебя чешуйкой, сразу превратишься в великого всесильного горыныча!

Согласился тогда Змок последовать за Строжичем в его золотой город. Заставить Царя Змей двигаться было самым сложным — пришлось уговаривать громадного повелителя подземного царства шевелить и двигаться поскорее сквозь улицы таинственного города, который без устали рисовало и наполняло жизнью воображение духа отшельника. На деле же по-настоящему Змок кружил по собственному дворцу, распугивая едва успевавших расползаться в стороны подданных.

Вскоре подошло время изобразить и прародительницу всех змей на свете — она у Строжича получилась весьма необычной, хоть и величественной. Ослепительно-белая, в длину такая, что может два города собой опоясать, она занимала почти весь тронный зал, настолько великолепный, что обиталище Змока в сравнении на болоте выглядело просто логовом дикого зверя. Над этим хитрый отшельник старался особенно, выдумывая детали роскошнее и богаче, дабы у Змока не осталось сомнений — тут действительно могут помочь.

Тем временем в мире яви один змей готовился сбрасывать шкуру…

Прознала белая змея, чего пришедшие к ней хотят, да и рассказала про то, что раз во много веков на земле одна из змей сбрасывает особую чешуйку, что у неё с головы спадает, точно не на ней выросшая. Она такая большая, что стоит её коснуться, как тотчас же любой гад ползучий обратится горынычем свирепым — таким, какого ещё ни один воин не одолевал.

Тогда, видя, что Царь Змей внимает каждому слову, блазнясь и не противясь всему, что устами змеи ему говорят, Строжич пообещал ему впридачу и место посадника Золотого Града, кой сам себе хотел построить.

Этого хватало с лихвой — Придумав дорогу длинную до болот опасных (сам-то он висел в воздухе в тронном зале Змока, видя, как на одном из змеев формируется особенно большая чешуйка прямо на голове.

Образ золотого города на глазах таял и преображался. Строжич изо всех сил старался, чтобы это происходило во всех самых неприятных подробностях. Так, по его мнению, Змок скорее согласится помогать ему воплощать в жизнь замысел. Золотые башни крошились, жаркий ветер разносил по округе их обломки. Зловонная липкая жижа выступала из-под камней мощёных улиц. Она поглощала всё вокруг, точно ненасытное чудище. Испуганный Царь Змей уносился из разваливающегося наваждения, только и успевая скользить меж разраставшихся бурлящих луж.

Наконец, напустив достаточно страха, Строжич позволил наваждению исчезнуть. Снова вокруг высились стены тронного зала. Змеи почтительно расступались, освобождая место одному особо крупному полозу. Тот двигался особенно медленно, на голове под начавшей отставать старой кожей виднелось что-то широкое, похожее на вытянутое блюдце.

Змеиное царство озарило магическое сияние. Исполинский, словно мировой змей, полоз, начал покидать ставшую тесной шкуру. Одна из чешуек на спине отпала со стуком, проехавшись по отполированному полу.

Прямо к трону Змока.

Обнажив ядовитые клыки в улыбке, Царь змей подобрал её и, повертев в руках, произнёс: