Эпопея «Нормандии – Неман»

К счастью для этих ребят, «яки», порученные их заботам, – аппараты довольно простые, бесхитростные, похожие на истребители «Девуатин-205», которые им уже не раз приходилось ремонтировать. В техническом плане переход от французских самолетов к их русским собратьям происходит без особых усилий.

И потом, каждый день мы видим, как местные женщины и подростки расчищают и утрамбовывают тяжелыми лопатами снег на взлетно-посадочной полосе. Их присутствие не дает нам, французским пилотам и механикам, забывать о том, кому здесь приходится тяжелее всех.

В Иванове мы начинаем мало-помалу понимать, что такое война для русских. Убеждаемся, во время редких увольнительных выбираясь в город, что весь народ жертвует собой ради общего дела. На двух фабриках, где мы побывали с экскурсией, люди работают по 12–15 часов, чтобы обеспечить армию сукном. Трудятся здесь в основном женщины, и движения у них какие-то механические, как будто, кроме работы, они и не знают другой жизни.

Однако через несколько дней я получил возможность убедиться, что они вовсе не роботы и что теплые чувства русских к французам, их симпатия к нам, которую мы с каждым днем ощущаем все сильнее, вызвана не только тем, что мы летчики.

У окраины города начинается еловый лес. Там, на опушке, в снегу раскинул свой шатер цирк-шапито. Поскольку нам редко удается выбраться с авиабазы, мы все с удовольствием приняли приглашение одного советского офицера сходить на представление, тем более что нам объяснили, как сильно в СССР любят цирк.

С самого начала мы были удивлены радостным настроением, царившим в толпе зрителей, и особенно нарядами женщин – они очень тщательно подготовились к этому выходу в свет, хотя место было более чем скромное. Мы даже не сразу узнали среди них тихих и угрюмых тружениц ткацкой фабрики. Затейливое французско-советское обмундирование немедленно привлекло любопытные взгляды к двум рядам, зарезервированным для нас. «Французы, французы…» — пронесся шепоток.

Неожиданно один из цирковых артистов подошел к нам с листом бумаги в руке и начал читать на превосходном французском стихотворное приветствие, в котором были такие слова: «Вы, верные бойцы де Голля за независимость и волю». Потом то же стихотворение прозвучало на русском, и публика так долго и с такой искренней радостью аплодировала, что мы с трудом сдерживали слезы. Для моих товарищей, так же, как и для меня, тот вечер стал одним из самых волнительных моментов нашего пребывания в СССР.

Майор Тюлан иногда отпускает нас на учебные стрельбы из пистолета и лыжные пробежки; других развлечений на авиабазе у нас практически нет. А поскольку сумерки начинают сгущаться уже в три часа дня, после тренировочных полетов мы обычно возвращаемся в свои плохо натопленные комнаты, где даже невозможно почитать книгу при тусклом свете слабеньких лампочек. Впрочем, в Иванове нет ни книг, ни газет…

Чтобы хоть как-то согреться, мы с ностальгией вспоминаем комфортные казармы на британских авиабазах и вкус пива в теплых пабах, где было куда веселее, чем в ивановской столовой. Ночами мне снятся иногда французские поля и рощи, и пение зяблика заставляет забыть о нескончаемой русской зиме. Еще в своих снах я ловлю лосося в реке Алье или гуляю ласковым летним вечером по тенистым аллеям парка, что раскинулся вокруг нашего фамильного замка в Мозе.

По счастью, у нас есть покер. В офицерских спальнях в него играют часами напролет, с яростным азартом, вкладывая в эти сражения всю энергию, которая не находит другого выхода в силу обстоятельств. Те, у кого заканчиваются деньги, ставят на кон самые дорогие личные вещи. Фотоаппараты и часы за одну партию множество раз переходят из рук в руки.

Недели тянутся одна за другой, и покер становится главным противоядием от хандры. В течение всего пребывания в СССР это будет наше любимое времяпрепровождение. В жарко натопленных избах и в березовых рощах, на деревянных столах и на мягкой траве, нигде и никогда мы не откажемся от игры, требующей смелости, умения блефовать и везения – в точности как полная риска и доблести повседневная жизнь летчиков-истребителей, брошенных в самую гущу схватки.

Несмотря на холод, разлуку с близкими и хандру, итог нашего пребывания в Иванове можно назвать положительным. Именно здесь зимой 1942/43 годов и родилось боевое братство под названием «Нормандия». И здесь первое Рождество, отпразднованное на русской земле, подарило французам удивительное чувство солидарности – оно накрепко свяжет нас с советскими бойцами до самого конца войны.