Эра беззакония

Домик маленький, в четыре окошка. Бревенчатый, под ветхой вагонкой. Вход через веранду, прилепленную справа к основному строению. Постучал в растресканную дверь. Никогда не работал в деревне, поэтому вздрогнул, когда слева от него, в оконце основного дома, зажегся свет. К стеклу приникло чье-то лицо, стараясь ладонями отгородиться от лампочки и разглядеть в темноте пришельца. Калмычков повернулся к окошку.

«Там милиция…» – донесся удивленный детский голос.

Через минуту свет включили на веранде, и сквозь дверь мужской голос спросил: «Что надо, в такую позднотень?»

– Откройте, пожалуйста! Я из милиции… – сказал Калмычков.

Лязгнула защелка, немного приоткрылась дверь. В проем высунул голову пожилой мужчина.

– По нынешним законам милиция должна с ордером ходить, – выговорил он Калмычкову, вглядываясь в его лицо и погоны. Но пригласил: – Заходьте.

С веранды, через маленькую прихожую, прошли в кухню, потом в комнату.

На диване сидела немолодая, полная женщина и девочка лет двенадцати. Худенькая и испуганная.

– Здравствуйте. Полковник Калмычков. Из Москвы. Зовут меня – Николай Иванович. – Он без приглашения сел на стул, благо пара их стояла у печки. – Что интересного хотите мне рассказать?

Хозяева молчали, разглядывая незваного гостя. Может, они «ни при делах?» Генерал назвал только адрес.

– Понимаете, зачем я приехал?.. – спросил Калмычков. В ответ – тишина. – Как ваша фамилия, как зовут хозяина и хозяйку? – затормошил их Калмычков.

– Тимохины… – пробурчал хозяин. – Тимохины, Павел Федорович и Татьяна… Петровна, да Петровна… Дочка наша младшая – Вероника.

– Красивые имена у тверских девчонок, – сказал Калмычков. – Я хочу узнать про чужого мужчину, который появился сегодня. Он звонил от вас. Где он?

– Рассказывай уж, дуреха, раз вляпалась. Небось, беглый какой… Целый полковник приехал.

Девочка теребила подол платьица и молчала.

– Да что вы! Никакой он не беглый, – успокоил их Калмычков. – Наш человек…

– Ничего и не ваш! – встрепенулась девочка. – Он сказал, что приедет милиция, или кто-нибудь еще. Но разговаривать можно только с Калмычковым. Остальные – чужие. Какой же он ваш?

– Документик поглядеть можно? – спросил Павел Федорович. Калмычков показал удостоверение.

– Дяденька говорил: Калмычков приедет из Питера… – недоверчиво поглядела на него девочка.

– Меня перевели в Москву. Десять дней назад. Он этого не знал. Расскажите по порядку, – попросил Калмычков.

– Дочка его встретила у нашей калитки… – начал Павел Федорович, но девчушка оборвала.

– Не так! Его под утро с поезда сбросили. Это все знают! В школу шла, кровь на снегу видела. До метели. Говорят, он полз по улице и в двери стучался, где собак во дворе не было. Весь поселок перебудил.

– И что, пустил кто-нибудь? – спросил Калмычков.

– Жди! Пустят чужого… – хмыкнул Павел Федорович. – Только такие дурехи, как наша.

– Не перебивайте! – обиделась Вероника. – Конечно, никто бомжа не пустит. Одежда порвана, сам в крови, в синяках. Видели бы его!.. Но он не бомж. Опять сбили!.. Утром я кровь на снегу видела. В школе девчонки рассказали, что он в двери стучался. А после обеда иду домой… Нет, сначала к Ленке ходила… В общем, темнеть уже начало. Подхожу к нашей калитке, он сидит. Спиной об забор уперся и смотрит. Мне кажется – не бомж… Лицо в синяках, но не обросшее… Знаете, бомжи и летом с бородами.

– А что, у вас бомжи водятся? – решил уточнить Калмычков.

– Что ж мы, не люди? – подала голос Вероникина мать. – Рядом железка, свалка. Город недалеко. У нас этого добра навалом.

– Значит, как выглядят бомжи, ты знаешь, – спросил Калмычков Веронику. – Чем он еще на бомжа не похож?

– От него не пахло. Бомжи воняют! Фу…Близко не пройдешь… Лицо у него не как у алкаша. У них лица становятся… Как это… Не людские.

– Деградация? – уточнил Калмычков.

– Наверно. А этот – обычный человек, только избитый. Без бороды.

– Что он сказал?

– Сказал, что ему нужно позвонить. Я на него заругалась, припугнула, что собаку спущу… У нас и собаки нет. Убежал Джек на той неделе. Мамка не кормит… Вот. Он глаза закрыл, думала – все. Потом открыл, смотрит… Молчит. Жалко стало. Я домой сходила, папкин мобильник взяла. Хорошо, заряженный и с деньгами, оказался.

– Старшая дочь на день рождения подарила. Иногда пригождается… – дал справку Павел Федорович.

– У него пальцы закоченели, – продолжила рассказ Вероника. – Попросил меня номер набрать. Сказал – нам оплатят. Позвонил, потом рассказал, что вам передать. Пока я телефон домой относила, он уполз куда-то.

– А что передать велел?

– Сейчас вспомню… «Третий забор по ходу, под елкой». Спрятал что-нибудь…

– Больше, ты его не видела?.. И не искала? – спросил Калмычков.

– Зачем он мне? Больно нужно бомжей разыскивать… – она отвернулась, застыдившись, как подумал Калмычков, своей черствости.

– И под елкой вы не смотрели? – спросил Калмычков. Все отрицательно замотали головами. Он достал из кармана пятьсот рублей, отдал хозяину. – Спасибо. За звонок, думаю, рассчитались.

В это время рация ожила. Ребята из джипа, справились о ситуации.