Эра беззакония

— У него пальцы закоченели, — продолжила рассказ Вероника. — Попросил меня номер набрать. Сказал — нам оплатят. Позвонил, потом рассказал, что вам передать. Пока я телефон домой относила, он уполз куда-то.

— А что передать велел?

— Сейчас вспомню… «Третий забор по ходу, под елкой». Спрятал что-нибудь…

— Больше, ты его не видела?.. И не искала? — спросил Калмычков.

— Зачем он мне? Больно нужно бомжей разыскивать… — она отвернулась, застыдившись, как подумал Калмычков, своей черствости.

— И под елкой вы не смотрели? — спросил Калмычков. Все отрицательно замотали головами. Он достал из кармана пятьсот рублей, отдал хозяину. — Спасибо. За звонок, думаю, рассчитались.

В это время рация ожила. Ребята из джипа, справились о ситуации.

— Все нормально, я в доме. Поработать придется. Будем искать. Может, всю ночь. Если еще не замерз, до утра точно не дотянет, — ответил им Калмычков.

Мужики попросили разрешения катнуться на заправку. Бензина не хватит, если всю ночь с включенной печкой сидеть. Он разрешил, велел купить сигарет и чего-нибудь съедобного.

Жена Павла Федоровича встрепенулась, услыхав про съедобное:

— Сижу как курица. Чаю не предложила!..

— Курица и есть… — проворчал хозяин.

За чаем Калмычков выспрашивал, куда мог уползти мужчина, чтобы спрятаться от холода. Местным виднее.

— Пустые дома в округе есть. Может, заполз в какой. Может, в сараях, в баньках. В стогах. Отлежится… Бог даст, не замерзнет. Рядом трасса. Найдет, чем уехать, — размышлял вслух Павел Федорович.

— Метель. Следов не отыщешь… Придется дом за домом, — посетовал Калмычков. — Далеко не уполз. Управимся!.. Лишь бы гостей не принесло. Никому не открывайте, кроме меня. Даже, если с милицией придут… — пугать хозяев не хотелось, но старики Самсоновы слишком больно напоминали о Щербаковых методах работы со свидетелями. — Ни в коем случае не открывайте и в переговоры не вступайте. Затихаритесь как мыши. Все сделаю сам. Ружье есть?

— Есть… — ответил Павел Федорович. — Что за бомж такой? Охотитесь, как на диверсанта.

— В России все не как у людей, — засмеялся Калмычков.

Испив чайку, разомлел. Засвербила мыслишка: не отложить ли поиск до утра? И засаду в доме Тимохиных организовать… Но стряхнул с себя лень: «Подпалит Щербак неповинных людей…» Поблагодарил за чай и начал собираться.

Уличный воздух за два вдоха избавил от вялости. Хорошо-то как! Ветер утих. В облаках появились прорехи, сквозь которые робко проглядывают нечастые звезды. Молодая луна то выныривает из облачной мглы, то вновь прячет тонкий рожок за быстро бегущие тучки. «У земли — тишина, а наверху, смотри, как дует, — подумал Калмычков».

Луна не добавила света. На фоне неба чуть резче выступили очертания крыш, но номера домов виднее не стали. Да и есть ли в этой глухомани номера? Полчаса назад Калмычков чудом разглядел на калитке Тимохиных полустертые цифры. При свете фар! А теперь он крутил головой в разные стороны, пытаясь определить направление нумерации.

«Третий забор по ходу»… Он пошел наугад — влево. Миновал две дачи без признаков жизни и номеров. Прошел мимо тихо урчащей на холостом ходу «Ауди»… Третий забор порадовал номером — «37». Значит, «по ходу».

За забором — проулок. Прежде чем свернуть в него, Калмычков еще раз огляделся. Пусто. Никого. «Как рано в деревнях ложатся…» Он поднял меховой воротник форменного пальто. Мороз окреп градусов до десяти. Во всяком случае — уши защипало. «К утру будет пятнадцать, — прикинул Калмычков. — Не замерз бы наш клиент».

Джипа с подмогой пока не видать. Долго заправляются. Решил не ждать и свернул в проулок между домами № 37 и № 39. Метрах в пятнадцати разглядел небольшую елочку, подпирающую забор тридцать седьмого дома. Единственная, других в проулке нет.

Утопая в сугробе, принялся откапывать ее нижние ветви. Поначалу не нашел ничего, кроме намерзших следов кобелиной почты. «Неужели сперли?» Пошел на второй заход и совсем глубоко в снегу наткнулся на сумку, вроде армейских планшеток, обвитую плечевым ремнем. Сбил с нее снег. Хорошая сумка, хоть и потрепанная. Застежка-молния не дала снегу забиться во внутренние отделения.

Калмычков выбрался из-под елки. Отряхнул колени и полы пальто. Расстегнул молнию и, роясь в содержимом сумки, побрел к машине. Ничего примечательного: несколько тетрадок и блокнотов, два диска в пластиковых боксах. Коробочка с кнопками — диктофон. Он застегнул молнию и принялся исследовать другие отделения. Пусто… Сзади скрипнул снег.

Сознание еще не обработало сигнал, а он уже на рефлексе начал поворот через левое плечо. Поздно! Между лопаток уткнулся тупой предмет. Можно посомневаться: пистолет ли это? Но время…

— Спокойно, Калмычков. Не дергаться! — Голос Щербака он узнал бы из тысячи. Много чего звучало в этом голосе. И угроза. И ощущение превосходства. — Сумочку, медленно — мне… Можно повернуться.

Калмычков повернулся и встретился глазами со Щербаком.