Эра дракона

Почему разговор о наших современных дальневосточных соседях мы начали издалека? Все просто. Без прошлого нет настоящею и нет будущего. «Через ушедших людей, их дела и дни мы убеждаемся, что прошлое не прошло. Мы живем в нем, сами того не замечая, оно в нас — в нашем мировоззрении, нравственных нормах, каждодневных мыслях, чувствах, поступках, образе жизни, языке, наследственных — от деда к внуку — привычках, и от человека лично, а также общества, в котором он живет, зависит степень его духовного родства с предками…»[39]

Просто и ясно, но некоторые любят читать сложные научные тексты. Мы предоставим им такую возможность: «Самосознание каждой этнической общности хранит в своей памяти историю народа, как драгоценную реликвию. Обращение живущих поколений к своей исторической традиции — явление вполне реальное и закономерное, свойственное многим народам. Общественные классы, государственные деятели и политические лидеры часто черпают в традициях уверенность не только в законности своего рождения, но и в праве на настоящее и будущее. Особенно ярко проявляется эта закономерность на переломных этапах истории»[40].

Характер политических процессов, происходящих в Китае, определяется во многом спецификой исторических традиций, психологическим складом китайского народа[41]. Этому общему положению можно найти много подтверждений, когда мы касаемся конкретных моментов истории.

«Проходят десятилетия, столетия, — писал Василий Сидихменов. — Одно поколение сменяет другое. В каждую эпоху жизнь человеческая фиксируется в материальных и письменных памятниках, оставляя для последующих поколений свой след: хороший и плохой, глубокий и мелкий, видимый и скрытый. Новое поколение устраивает свою жизнь не на целине: оно так или иначе усваивает материальные и духовные ценности, созданные предшественниками. Это относится как к человечеству в целом, так и к отдельному народу. Вот почему, чтобы глубже понять современный Китай, полезно заглядывать в его прошлое»[42].

А прошлое Китая имеет богатую историю. Может быть богатейшую в мире. Таких соседей надо знать.

Они достойны познания. Кстати, существует точка зрения, что человечество возникло в двух центрах — в Африке и на территории нынешнего Китая[43].

Эта цивилизация имеет много отличий от европейской. Даже на уровне религиозного мировоззрения, которое веками оказывало сильное влияние на души людей. «Российская газета» однажды констатировала: «…С китайцами у нас вообще мало общего — от менталитета до культуры»[44].

«…И японцы и китайцы в своих богов мало верят. Они верят в начальство, того же императора и почитают предков, которые могут быть добрыми и злобно-мстительными, если их перестанут почитать. Это, по сути, вера не в богов а в духов, нечто близкое к шаманизму, облагороженное красочным мифотворчеством»[45].

«У них нет религии в привычном для нас смысле этого слова. Их конфуцианские, даосские и буддийские храмы и кумирни заполнены статуями бесчисленных божеств. Китайцы поклоняются им, просят помощи в своих молитвах. И в то же самое время гневаются на богов, если те не откликаются на призывы о помощи. Китайцы, не стесняясь в выражениях, ругают и даже бьют их палками, коль скоро те не совершают испрошенных чудес»[46].

В то же время «традиционное мировоззрение китайцев мало чем отличается от религии… В их воображении укоренилась передаваемая из поколения в поколение схема: все жизненные несчастья вызваны кознями духов, обрушившихся на смертного дьявольскими напастями»[47].

Совсем не так как у нас. Да, дальневосточные страны — народы другой цивилизации, довольно сильно отличной от нашей. Не лучше и не хуже, а просто другой. «Китай — это другая планета, совершенно…» — сказал красноярский художник Сергей Фодоровский, побывавший в Китае[48].

«На нашем компасе черная стрелка указывает на север, а на китайском — на юг. Китайские книги издревне открывались не справа налево, как у нас, а слева направо. Зато строчки читались справа налево, да к тому же не по горизонтали, а по вертикали. Китайский обед начинается отнюдь не с супа. Он заканчивается им. Сорокаградусную у нас рекомендуется «перед употреблением охлаждать», а китайцы свой шестидесятиградусный «байгар» с превеликим удовольствием опрокидывают изрядно подогретым. Траурный цвет у них не черный, а белый. Они не вдевают нитку в иголку, а, наоборот, иголку надевают на нитку. Чтобы остановить мула, китаец кричит «но», а чтобы заставить животное вновь тронуться в путь, изрекает знакомое нам «тпру». Все наоборот»[49].

Отличаются они от нас и чисто внешне. «Монголоидная раса (азиатско-американская раса), одна из больших рас человечества. Характерны желтоватая кожа, прямые черные волосы, слабый рост волос на лице и теле, слабо выступающий нос, уплощенность лица, значительное выступание скул, эпикантус (складки на верхнем веке). Распространена в Восточной Азии, Индонезии, Центральной Азии, Сибири, Америке»[50].