Эра Дракулы

Генерал Йорга, командир Карпатской гвардии, попал в драку. Теперь он, в кирасе и длинном черном плаще, стоял рядом с сэром Чарльзом и Годалмингом, обозревая последствия бунта. Йорга был старейшиной и вечно ходил с таким видом, словно земля, по которой он ступал, принадлежала ему. Рядом с ним находился Руперт Хентцау, совсем молодой с виду руританец[178], мысли которого по большей части занимала собственная униформа с золотой выпушкой. Он был столь же искусен в подхалимаже, сколь виртуозен, по слухам, в обращении с рапирой.

Сэр Чарльз мрачно улыбался сам себе, раздавая комплименты людям, которых считал собственной армией.

– Мы одержали значительную победу, – сказал он Годалмингу и Йорге. – Не потеряв ни единой жизни, полностью разбили врага.

Процессия разбежалась столь неожиданно, что марш Джейго не получил ни единой возможности для дальнейшего развития. Йорга скакал на лошади вокруг, разя людей направо и налево, но Хентцау с товарищами не успели прибыть на место действия, а потому стычка не переросла в масштабную резню.

– Зачинщиков надо поймать и посадить на кол, – сказал Йорга. – Вместе с их семьями.

– Мы в Англии так не поступаем, – заметил сэр Чарльз, не подумав.

Глаза карпатца загорелись гипнотической яростью. По мнению генерала, это была уже не Англия, а, скорее, какое-то карманное балканское королевство.

– Джейго обвинят в организации незаконных собраний и подстрекательстве к мятежу, – заявил сэр Чарльз. – А его приспешники несколько лет будут колоть камни в Дартмуре.

– Джейго надо сослать в Чертов Ров, – встрял Годалминг.

– Разумеется.

Чертов Ров отчасти изобрел сам сэр Чарльз, приспособив к английским условиям систему, придуманную для колоний, при которой туземные военнопленные работали на империю, а гражданское население концентрировали в особых местах, чтобы люди не помогали собственным солдатам, сражавшимся с Великобританией[179]. Годалминг знал, что по сравнению с условиями в таких лагерях тяжесть обычной каторги казалась легким бризом во время прогулки по Брайтону.

– А что насчет человека, который все это начал? – спросил Маккензи.

– Джейго? Я о нем только что сказал.

– Нет, сэр. Я имею в виду того идиота с пистолетом.

– Надо дать ему медаль, – сказал Хентцау, – а потом отрезать уши в наказание за то, что плохо целился.

– Естественно, его надо найти, – решил сэр Чарльз. – Не хватало еще чтобы христианские мученики висели у нас на шее.

– Нашей чести брошен вызов, – заявил Йорга. – Мы должны добиться репрессий.

По сравнению с генералом даже сэр Чарльз не отличался особой горячностью. Годалминга удивило скудоумие старейшины. Долгая жизнь не означала постоянного роста интеллекта. Артур понял, почему Ратвен говорил об окружении принца-консорта в столь презрительных выражениях. Йорга был толстым, а еще он румянил лицо. Однажды, буквально на мгновение, Годалминг увидел переполненный яростью лик принца. С тех пор он относился к карпатцам с благоговением, которого те совершенно не заслуживали, видя в каждом из них ярость и стать самого Дракулы. Это было смешно. Неважно, насколько сильно бестии наподобие Йорги или клинки вроде Хентцау старались подражать своему предводителю. Они всегда оставались не более чем слабыми копиями великого оригинала, столь же ничтожными, как ленивые мургатройды из Сохо.

Холмвуд извинился и оставил комиссара с генералом планировать дальнейшую расправу. Оба явно намеревались стоять здесь и дальше, отдавая Маккензи противоречащие друг другу приказы. Проходя мимо Букингемского дворца, Артур отдал честь карпатцам у ворот. Над зданием реял флаг, сообщая о том, что Ее Величество и Его Королевское Величество находились в резиденции. Годалминг задумался, вспоминал ли принц-консорт о Люси Вестенра хоть раз за все это время.

Рядом с парком, близ железнодорожной станции Виктория, стояло несколько запряженных лошадьми фургонов, забитых скорбными крестоносцами. Повидав немало бунтов, Годалминг понимал, что сегодня на протест отправились одни бедняки.

Он присвистнул, красная жажда щекотала глотку. Так прекрасно быть молодым богатым вампиром. Весь Лондон принадлежал ему – даже больше, чем Дракуле или Ратвену. Конечно, они старейшины, но, как начал осознавать Артур, это скорее было их недостатком. Неважно, как сильно они старались, но угнаться за эпохой не могли, уже давно превратившись в исторических персонажей. Он же был современником века.