Эра Дракулы

Та улыбнулась. Еще несколько лет – и она ни за что не поверит в столь неприкрытую ложь. Однако сейчас она все еще оставалась ребенком внутри.

Чувствуя себя бесполезной – все ее обязанности отдали другим, пока она не поправится, – Женевьева послонялась по госпиталю несколько минут, а потом вышла в коридор.

Кабинет директора оказался заперт; снаружи притаился Монтегю Друитт. Дьёдонне пожелала ему хорошего вечера и спросила:

– А где доктор Сьюард?

Тот явно не хотел с ней говорить, но все-таки ответил:

– Отсутствует, причем безо всяких объяснений. Это так неудобно.

– Могу я помочь? Как вы знаете, я пользуюсь доверием директора.

Друитт покачал головой, поджав губы. Он думал, что это дело для «теплых» мужчин. Женевьева не могла понять, чего он хотел. Монтегю оставался еще одной обожженной душой, работавшей в Холле; вампирша понимала, что никогда не найдет с ним общего языка и ничем не сможет ему помочь.

Она оставила его в коридоре и отправилась в приемную, где недружелюбная «теплая» медсестра отправляла поток мнимых больных в туман, иногда соизволяя признать, что некоторые из них действительно страдали от какой-то смертельной раны.

Последнее время доктор Сьюард часто отсутствовал. Женевьева думала, что у него случилось какое-то личное горе. Как и у любого другого. Даже несмотря на всю боль в сломанных костях, она все еще не могла забыть смерть Памелы Борегар. Каждый кого-то теряет. Близкие покидали ее на протяжении столетий. Но в Чарльзе утрата горела очень ярко.

– Мисс Дьёдонне?

Снаружи в Холл зашла «новорожденная» женщина, одетая недорого, но со вкусом.

– Вы помните меня? Я Кейт Рид.

– Мисс Рид, журналистка?

– Именно. Центральное агентство новостей. – Она протянула Женевьеве руку, та слабо ее пожала.

– Что я могу для вас сделать, мисс Рид?

«Новорожденная» отпустила ладонь старейшины.

– Я надеялась, что могу поговорить с вами. О прошлой ночи. Об этом китайском существе. О бабочках.

Женевьева пожала плечами:

– Я не знаю, могу ли я рассказать вам что-нибудь, о чем вы еще не знаете. Это был старейшина. По-видимому, бабочки – особенность его кровной линии. Один немецкий носферату имел такую же связь с крысами, а про карпатцев и их ручных волков вы, должно быть, и сами слышали.

– Почему он преследует именно вас?

– Хотела бы я знать. Я безвинно шла по жизни, несла людям добро и была любима всеми, с кем меня свела судьба, и не понимаю, кто бы мог лелеять в своем сердце столь враждебные чувства ко мне.

Мисс Рид, похоже, не заметила иронии:

– А вам не кажется, что это нападение как-то связано с вашим интересом к уайтчепельским убийствам?

О таком варианте Женевьева не думала. Ответила не сразу.

– Сомневаюсь. Не знаю, какие слухи до вас доходили, но едва ли меня можно считать важной фигурой в расследовании. Полиция беседовала со мной о том, какое впечатление оказывают эти преступления на местное сообщество, – но и всё…

– И вы давали консультации Чарльзу… мистеру Борегару. Прошлой ночью…

– Опять же он говорил со мной, но ничего более. Как я понимаю, мне следует поблагодарить его за то, что он отвлек старейшину.

Мисс Рид явно настроилась на сенсацию. У Женевьевы сложилось впечатление, что та больше интересуется Чарльзом, нежели Потрошителем.

– А каково реальное участие мистера Борегара в расследовании?

– Это вам нужно спросить у него.

– Я спрошу, – сказала мисс Рид. – Когда найду его.

– Не надо меня искать, Кейт, – окликнул ее Чарльз.

Борегар зашел в приемную несколько минут назад. Женевьева не заметила, как он тихо стоял в углу. Глаза мисс Рид сузились, и она надела пару затемненных очков. Как у всех «новорожденных», ее кожа поражала бледностью, но Дьёдонне показалось, что на щеках журналистки мелькнул легкий румянец.

– М-м… – протянула мисс Рид. – Чарльз, добрый вечер.

– Я пришел проведать больную, но вижу, она уже поправилась.

Чарльз поклонился Женевьеве. Вопросы у мисс Рид неожиданно иссякли.

– Благодарю вас за то, что уделили мне время, мисс Дьёдонне, – сказала она. – Оставляю вас развлекать посетителя. Доброй ночи, Чарльз.

«Новорожденная» упорхнула во тьму.

– И что это было?

Женевьева пожала плечами, и у нее заболела шея.

– Не знаю, Чарльз. Ты знаком с мисс Рид?

– Кейт – моя подруга… подруга Пенелопы. – При упоминании своей невесты – чье лицо, скрытое вуалью, и сдержанно враждебные глаза Женевьева прекрасно запомнила – Чарльз помрачнел и покачал головой. – Может, она говорила с Пенелопой, – предположил он. – И тогда уже сделала больше, чем я.

Несмотря на свое обыкновение не вмешиваться в чужие дела, Женевьева заинтересовалась. Она должна была относиться снисходительно к подобным вещам, но в слабости своей питала склонность к глупым сплетням.

– У меня сложилось впечатление, что тебе сегодня днем следовало нанести мисс Чёрчвард визит.

Чарльз криво улыбнулся:

– Ты не одинока в своих впечатлениях, но вмешались обстоятельства. В Сент-Джеймс-парке случилось несчастье.

Неожиданно она обнаружила, что Борегар держит ее за руки, словно проверяя, целы ли кости.

– Прощу прощения за чрезмерное любопытство, но в твоей личной жизни есть странность, которая меня несколько удивляет.