Эра Огня 4: Костёр в ночи

— Но эту суку я точно прикончу, — услышал я шёпот Натсэ. — Не знаю, как, но она пожалеет, что осталась в нашем мире. Я её загоню в Яргар, а потом сама спущусь туда и убью.

— А я с тобой!

— Куда ж я без тебя...

Я набрал воздуху в грудь и выдохнул свои первые слова:

— Не... Мекиарис... виновата...

Обе развернулись мгновенно и уставились на меня округлившимися глазами.

— Морт?!

— Мортегар?!!

Я сумел только тихонько пискнуть, как раздавленный мышонок, когда Натсэ и Авелла рухнули на меня, заливая слезами и осыпая поцелуями. Было, конечно, приятно, но дышать сделалось ещё труднее. Тело и так оживало с неохотой. Но вот я, наконец, сумел поднять руки и обнял два своих сокровища.

— Мы думали, что ты умер, — шептала Авелла в одно ухо.

— Сердце не билось минут десять точно. Как такое возможно? — недоумевала Натсэ в другое ухо.

— Там каша осталась? — спросил я. — Можете принести?

Авелла сорвалась с места и убежала в кухню. Я проводил её взглядом. Спросил:

— А она вообще понимает, что потеряла полотенце?

— Сейчас поймёт, наверное, — засмеялась сквозь слёзы Натсэ.

И правда, из кухни донёсся горестный вопль. Натсэ нащупала на полу махровое полотенце, встала.

— Пойду спасать, — сказала она. — Не уходи никуда! И не вздумай умирать. Правда, хватит уже, Морт.

— Не-не, я тут, — пообещал я.

Натсэ ушла. Я поёжился. Что ж так холодно-то? Это уже на трупное окоченение не спишешь. Вроде очаг там какой-то топится, все дела. Откуда сквозняк? По полу прям несёт. Хорошо, что маги Огня не простужаются.

Когда Натсэ вернулась с котелком и завернувшейся в полотенце Авеллой, я спросил:

— А почему холодно?

— Я все окна разбила, — отозвалась Авелла.

— Э... Зачем?

— Так эта тварь же сказала — разбить окно, пока не поздно. Ну, что-то в этом духе, — пожала плечами Натсэ и поставила котелок на пол. — Что нам ещё оставалось? Она на тебя налетела, ты упал, она исчезла...

— Надо хоть ставни будет закрыть, — пробормотал я и повернулся на бок.

Руку опустил в котелок, нащупал там холоднючую гречку.

Поглощение

Гречка всосалась, как миленькая. Натсэ и Авелла с благоговением наблюдали за происходящим.

Микроэлементы

Вот когда уникальный навык пригодился. Желудок сейчас напоминал холодный камень, заставить его что-то переваривать я смог бы очень нескоро. А тут сразу в кровь выплеснулось столько полезных веществ.

— Бр-р! — содрогнулся я и вскочил на ноги. — Вот теперь порядок, теперь можно и... Что-нибудь.

Почувствовав себя вновь человеком, я радовался не дольше секунды. Потом вспомнил конец видения, и меня холодный пот прошиб.

— Дорогие, — сказал я, как-то машинально обратившись к обеим жёнам сразу. — Мекиарис показала мне, что творится у лягушек. Они сперва как-то оживляли болотных утопленников при помощи факела. А теперь подняли из трясины какую-то здоровенную тварь. У неё факел внутри — и глаза вот такенные! И горят.

— Ну-ка поподробнее, — нахмурилась Натсэ. — Нет, погоди. Давай сперва всё же закроем ставни. И поднимемся наверх. Ты точно уверен, что Мекиарис не опасна?

— Точнее не бывает, — сказал я.

Откуда во мне такая уверенность, я бы не сумел объяснить. Но старик у костра не то чтобы сказал — он как-то показал мне, что ли, что Мекиарис не нужно бояться. Её нужно скорее пожалеть. Авелла, помнится, с этого и начала, когда прочитала её дневник. Надо бы мне тоже почитать. Ясен пень, призрак — жуткая штуковина. Но ведь и жуткую штуковину можно попытаться понять.

***

Законопатив окна и двери, мы поднялись на второй этаж и легли в моей спальне.

— Когда такое творится, уже не до всяких там этих самых, — сказала Натсэ, и я её в общих чертах понял. Авелла — тоже.

Натсэ легла слева от меня, Авелла — справа. «Ангелок и демонёнок», — шепнула мне моя исходная лингвистическая база. Дверь в комнату мы закрыли. Мекиарис наверняка сумеет и сквозь дверь пройти... Но, может, и не захочет проходить. А вот если остановится напротив двери в коридоре — мы её хотя бы не увидим. Страусинная стратегия, конечно, но в данной ситуации чем богаты — тем и рады. Было темно. Абсолютно темно. Даже когда глаза привыкли к темноте, я ничего не мог разглядеть, кроме, разве что, смутных силуэтов, и то скорее додумывал их сам, чем видел.

— Ну, теперь рассказывай, — велела Натсэ.

Я приобнял её одной рукой, другой — Авеллу. Обе придвинулись ко мне. Мысли потекли по дорожкам, далёким от ночных приключений на болотах, но я заставил себя переключиться. Не всё сразу. Постепенно. Мы уже все втроём тут, в одной постели. Давайте хоть немножко порадуемся малой победе, прежде чем начинать блицкриг.

Во всех запомнившихся подробностях я пересказал явление страшной башки из трясины и радость по этому поводу лягушек. Потом отмотал немного назад и рассказал свой утренний сон об утопленниках. Где-то на середине рассказа Авелла начала дрожать.

— Голем, — сказала Натсэ, когда я закончил.

— Кто?