Эра цепей

Келеф вздохнул. Он чуть было не подскочил на месте, но в последний момент смог удержать себя в руках. Юноша прочистил горло, привлекая к себе внимание. Женщина остановилась в проходе, не оборачиваясь.

— Ну?

— Нужно… Дать свободу тем, кто здесь остался.

Она сделала шаг, вздохнула.

— Хотя бы женщинам и детям! — воскликнул Келеф, вскочив со своего места.

Женщина бросила короткий взгляд на своего спутника. Гидон пожал плечами, улыбнувшись.

— Следуй за мной.

Он поднял маску, надел. Под ней было легче дышать, не было той скованности, что преследовала его почти всю жизнь. Не было страха. Он уверенным шагом подошел к капитану корабля и, почти не прилагая усилий, забрал кортик из его дрожащих рук.

Глава 11: Обманщики

Путь каравана напоминал длинное морское путешествие. Не тем, что вокруг была была одна лишь вода и не скудными рационами — поесть как раз-таки всегда было что, — а тем, как незначительно менялся ландшафт вокруг. Высокие зеленые поля растянулись до самого горизонта, и даже если любопытная девушка забиралась повыше, на крышу одной из повозок, то все равно не могла увидеть хоть что-то другое до самого горизонта. Шутка ли — господин Цуйгот именовал себя не просто скромным торговцем, а не меньше чем навигатором. По вечерам он мог долго смотреть на ночное небо, полное звезд, проводить руками, что-то считать. Но главным ориентиром для него была, конечно же, голубая планета, каждый вечер поднимавшаяся из-за горизонта.

— Это Эрцилль, — иногда Любе удавалось надоесть ему настолько, что жаболюду не оставалось ничего, кроме как поделиться очередной крупицей знаний. — Там… Там все. Не представляешь даже насколько там все.

В одну из ночей, сидя у костра (дрова для них приходилось возить с собой, потому как деревья встречались очень и очень нечасто), девушка в очередной раз разглядывала небо вместе с главой каравана. И там, в бесконечной темноте, она наконец заметила, что Шуррах, по которому она путешествовала, был не единственной луной планеты Эрцилль. Как минимум еще четыре луны вращались вокруг загадочного мира, как и Шуррах прикованные к нему цепями. Отсюда они были почти не видны, невооруженным глазом было сложно отличить их от обычных звезд, но иногда, когда циклы сходились, одна из них приближалась настолько близко, что можно было разглядеть ее темно-синюю поверхность, затянутую вечно пылающими грозовыми тучами.

— Ну расскажи, расскажи! — взмолилась Люба, хватаясь за рукав торговца.

— От-вя-жис-с-сь! — отчеканил он, пытаясь вырвать руку, но девушка никак не отставала. — Эй, кардиец! Ну-ка, скажи ей!

— Хрмпф… — только и вздохнул тот.

А у Любы было оружие пострашнее. Она подмигнула вечно крутящейся рядом с ней Ниле, и та схватилась за второй рукав Цуйгота, упрашивая его вместе с подругой:

— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Ла-а-адно, ладно! Все, сидеть ровно, слушать! — недовольно буркнул он, сдаваясь под напором уже двух молодых девчушек. — Это Темиль, моя родина. Самое красивое место в Шестилунье. Там все покрыто морями, а города стоят на шляпках огромных окаменевших грибов.

— А почему там такие тучи? — Люба склонила голову набок.

Ниля же, в своей привычной манере, устроилась у нее на коленях — девочка быстро смекнула, что у странной темноволосой девушки из другого мира есть необычный рефлекс, и если вот так лечь ей на колени, то она начинает тебя гладить. Так было и сейчас — рука Любы ласково легла на макушку шуррки, мягко ее поглаживая.

— Сезон такой. Лето… — мечтательно произнес Цуйгот. — Самая красота. Ливень льет, не переставая, два месяца подряд. То вниз, то вверх, то вниз, то вверх… И молнии, какие там грозы! Это не жалкие дождики здесь, на Шуррахе. Там гроза разрывает небо в клочья, на мгновение становится даже светлее, чем днем.

— Подожди, вверх? Дождь идет вверх? — Люба удивленно подняла бровь. — То есть… Все начинает вверх подниматься?

— Нет, только дождь. Ты чем слушаешь?

— Но как это…

— Цыц! Я сказал, если слушаешь, то молча. Так вот… Самая красота — под водой. Там, на дне, я еще мальчишкой с друзьями исследовал целые коралловые горы, уходящие в бездонную пучину на целые речи. Они все изрезаны пещерами, в которых гнездятся морские твари, самые-самые разные. Есть совсем маленькие, рыбки-альбиохии с мерцающим в темноте брюшком, а есть огромные змеи-тайнаги, которых отлавливают и используют как ездовых животных. Там… Красиво там, ничего не скажешь.

Чем больше он говорил, тем пространнее, задумчивее становился его взгляд. Горизонтальные зрачки расширялись все сильнее, жаболюд неотрывно смотрел теперь уже на огонь, поджав губы. Тоска по дому невыносимой тяжестью наполняла его медленно бьющееся сердце. И вдруг, глаза снова остекленели, зрачки вмиг сузились. Он нахмурился и хлопнул в перепончатые ладони:

— Так, все! Спать всем, быстро!

Ниля уже спала. У нее, беспечной и простой, никогда не было проблем со сном. Люба, с помощью Ара затащив спящую девочку под навес, вскоре уснула вместе с ней. Тепло девичьего тела рядом и рассказ о загадочном мире, покрытом морями, успокаивал. Сон пришел быстро.