Эра войны. Эра легенд

– Мы не можем проиграть эту битву, – пробормотал Лотиан.

– Это всего лишь одно сражение, мой повелитель, – успокаивающе произнес Тараней. – Лучше вступить в бой в другой день. Пока вы живы, война продолжится.

В глазах Лотиана мелькнула обреченность. Он слишком много потерял в этой битве. Речь шла не только о гибели его армии: фэйн лишился веры в то, что фрэи непобедимы. Мовиндьюле испугался, что взгляд отца будет преследовать его в кошмарных снах, а еще – что теперь он увидит такое же выражение на лицах других фрэев.

Его отец, его фэйн потерпел поражение.

Глава 31 Прощание

Грэндфордская битва стала не только переломным моментом войны, но и поворотным пунктом для всего человечества. В эти три дня мы сделали первые шаги из тьмы навстречу новому рассвету. Красота и величие, наука и искусство, мир и культура – все это выросло из семян, брошенных в страшную почву войны и политых кровью ее жертв. Алон-Рист превратился в руины – голубоватые камни, поднимающиеся над забытым холмом, – но его гибель дала рождение всему остальному.

«Книга Брин»

Победа.

После Грэндфордской битвы это слово было у всех на устах, однако его произносили без воодушевления или радости. Для Персефоны оно потеряло смысл – он как будто вытек сквозь раны в ее сердце. Каждый павший в бою оставил кровавый след в ее душе, но самую тяжелую рану ей причинила гибель человека, лежащего у ее ног в могиле.

По последним подсчетам, три дня сражения унесли две тысячи восемь сотен и тридцать три жизни. Чем дальше – тем выше смертная дань. Одна тысяча восемьсот шесть – люди, включая Мэрила, раба, служившего в Кайпе. Как доложили Персефоне, этот человек по доброй воле решил избавиться от вражеских вожаков. Он избежал поимки, спрятавшись в подземельях Верентенона, но погиб под развалинами купола, разрушенного теми самыми фрэями, которым пытался помочь.

Две трети защитников Алон-Риста отдали свои жизни в битве за крепость. Персефона знала точное число, поскольку заставила Брин сосчитать все тела. Девушке даже в страшном сне не могло присниться, что ей придется заниматься столь печальным делом.

Войско фэйна понесло примерно такие же потери, поэтому формально битва закончилась вничью. Однако главное – не количество погибших, а ожидания: никто не верил, что у людей вообще есть шанс. Персефона еще дышала, поэтому с полным правом могла считать себя победительницей.

Дышать – все, на что она была способна, хотя, стоя между двух могил, и с этой задачей справлялась с трудом.

Раны еще не зажили, живот был туго забинтован. Персефону принесли из Кайпа на носилках, однако она нашла в себе силы встать на ноги. Сегодня день прощания с Арион и Рэйтом, а в присутствии героев сидеть не полагается.

Каждый вздох причинял боль, а саднящие раны лишь усиливали ее.

Персефона испытала разочарование, что к могилам пришло так мало людей.

Здесь должны собраться тысячи, ведь Арион и Рэйт пожертвовали собой ради нас всех.

Многие из тех, кто знал правду о подвиге героев, похоронены здесь. Рэйт ненавидел это место, эту ужасную равнину; теперь и Персефона ненавидела его всей душой. Кто-то, наверное, Брин, прозвал его Полем Героев. Такое громкое название вполне годится для книги. И хотя все, кто участвовал в битве, были героями, Персефона не могла отделаться от мысли, что на самом деле они – жертвы. Ее жертвы. Она больше других ответственна за все случившееся. Это ее победа.

Тэш выкопал могилу для Рэйта и поставил в изголовье камень Пайра, как подобает ближайшему родственнику. Персефона не знала, кто приготовил могилу для Арион, камень же устанавливала Сури. Девочка стояла в стороне, глядя на две кучи камней, точно не в силах понять, что произошло.

Сури спасла их всех.

И убила Рэйта.

Персефоне не требовалось задавать вопросы. Она все поняла, как только дракон заговорил, и теперь ей было очень трудно стоять здесь, на сухом ветру, борясь за каждый глоток воздуха.

Гиффорд попытался утешить Сури, похлопав ее по плечу, та оттолкнула его руку.

– Не надо, – сказала девочка, – с теми, кто добр ко мне, случаются одни несчастья.

Брин, как всегда, стояла рядом с Персефоной. Ей полагалось записывать происходящее, но она почти ничего не видела из-за слез. Мойя, Тэкчин, Падера, Малькольм, Мороз, Потоп, Дождь, Роан, Гиффорд, Хэбет – все пришли отдать дань уважения павшим. Явилась даже Тресса, хотя вдова Коннигера обычно предпочитала держаться в стороне.