Эра войны. Эра легенд

– Сеф, – тихо произнесла Брин. – Фрэи хотят, чтобы Сури научила их создавать драконов.

– Знаю.

– Она не захочет им рассказывать.

Киниг опустила голову.

– Ее будут пытать.

Персефона осторожно погладила Нолина по спине.

– Это мой четвертый ребенок. Все, кроме Манна, умерли еще до твоего рождения. Матери не должны жить дольше детей. Не я привела Сури в этот мир, но она мне как дочь.

– Когда нам требовались мечи, ты перевезла нас через море, в Нэйт. С нами не было огромной армии, лишь маленький отряд. Смотри, что из этого вышло.

– Да, но в Нэйте не полыхала война, к тому же с нами была заклинательница и ее ученица. Они заменили целую армию. А сейчас ты хочешь идти с Тэшем, Трессой, Роан и Гиффордом.

– Мы просто посмотрим. Может, там ничего нет, тогда мы вернемся, вот и все. Но как нам жить дальше, если сейчас не попытаемся? Сури столько для нас сделала. Мы все ее любим.

– Брин… – Персефона покачала головой. – Я не могу тебя отпустить. Прости. Не могу, слишком опасно.

Девушка нахмурилась и стиснула кулаки.

– Хорошо. Забудь о том, что я говорила.

Она развернулась и вышла.

Глава 20 За гранью дневного света

Никто не знал, что Тресса умеет петь. Какое упущение.

«Книга Брин»

Гиларэбривн, неподвижно лежавший на вершине холма, казался спящим – нет, даже не спящим, а высеченным из камня. Он не шевелился, лишь ветер колыхал кожаные перепонки на концах огромных крыльев. Дракон был крупнее лошади, крупнее лося, крупнее двухэтажного дома, крупнее любой известной миру твари. Брин находилась всего в десяти футах от него. Никогда еще она не стояла так близко.

Обитатели лагеря держались подальше от Драконьего Холма. Неудивительно, что Хранительница пришла одна.

Она первая пробралась сквозь высокую влажную траву на место сбора. У нее на плечах висела сумка на лямках, изготовленная умелыми руками Роан специально для «Книги Брин». Рукопись осталась в палатке: все равно в пути записывать не получится. Брин взяла с собой угощение, приготовленное Падерой; старая знахарка еще не оправилась от простуды, но все равно собрала поесть. Болото находилось всего в дне пути, поэтому девушка взяла с собой мало вещей, тем не менее сумка казалась неприятно тяжелой для легкой прогулки.

Солнце еще не полностью вышло из-за горизонта. В утреннем тумане лагерь походил на шахматную доску.

Появились Роан и Гиффорд, ведущий в поводу Нараспур.

– Добфого дня, – с улыбкой поздоровался гончар, будто они встретились у колодца в Далль-Рэне.

Как же давно это было.

– И вам доброго дня.

С севера подул ветер. Брин подняла капюшон шерстяного плаща. Как ни странно, он по-прежнему хранил запах матери – та соткала его за несколько дней до смерти. Скорее всего, это не шерсть пахнет мамой, а мама пахла шерстью. Было слышно, как скрипит скоба, поддерживающая больную ногу гончара. Словно двери в старом чертоге: левая всегда скрипела, а правая открывалась беззвучно. Надо же, я помню такие мелочи.

Гиффорд и Роан – совсем как те двери. Мир, в котором прошло детство Брин, исчез навеки, а молодая пара, поднимающаяся вверх по склону холма, хранила его дух. На них были тяжелые плащи с традиционным рэнским узором, на спине лошади – такие же наплечные сумки, как у Брин, и маленькие металлические сосуды с водой.

– А где твои доспехи? – поинтересовалась Брин у Гиффорда.

– Я и без них тащусь как улитка, – отозвался тот, еле дыша. – Они слишком тяжелы для увеселительной пфогулки.

– Разве ты не поедешь на Нараспур?

Гиффорд кивнул.

– До болота доеду, но когда будем пефебифаться на остфов, пфидется оставить ее на бефегу.

Роан поднесла их соединенные руки к губам, поцеловала пальцы Гиффорда и взглянула на него с таким восхищением, что у Брин, несмотря на промозглый осенний ветер, потеплело на душе. Она позавидовала счастливой паре. Надеюсь, в один прекрасный день мы с Тэшем станем такими же, как они.

Следом появились гномы. Брин не ожидала их увидеть, ведь вчера они решительно отказались идти. Маленькие человечки не взяли с собой поклажу, поэтому девушка сделала вывод, что они просто пожелали проводить Роан. Все трое переговаривались на своем языке, будто о чем-то спорили, – впрочем, дхерги всегда так общались.

Потом пришла Тресса. Она взяла с собой огромную сумку, словно собиралась покинуть лагерь на целый год. Может, жители далля недооценили эту женщину, а может, прошедшие события сделали ее лучше. Наверное, и то и другое. Как Хранительница Уклада, Брин с волнением восприняла слова Малькольма о том, чтó есть правда. В жизни все не так просто, как описывается в легендах. Означает ли это, что легенды – ложь?