Эрагон.Брисингр

"Мы должны уметь действовать порознь в случаях необходимости, иначе мы будем вести себя неуверенно среди других".

"Да".

Она рыхлила землю, сжимая и разжимая когти.

«Это не делает мою боль слабее".

Дрожь пробежала по всему ее извилистому тела, крылья чуть заметно подергивались.

«Пусть ветер реет под твоими крыльями, а солнце светит в спину. Удачного путешествия, и возвращайся скорее, малыш».

"До свидания," - выдавил он.

Эрагон чувствовал что, если останется с нею чуть дольше, то никогда не уйдет, поэтому он развернулся и, не оборачиваясь, ступил в темень палатки. Связь между ними — которая стала такой же естественной его частью, что и плоть — он разделил полностью. Скоро они окажутся слишком далеко, чтобы ощутить мысли друг друга, и у него не было никакого желания продлевать муку разрыва. Он замер на мгновение, где стоял, обхватывая рукоять сабли и колеблясь, как будто бы испытывая головокружение. Уже сейчас унылая боль одиночества, заполняла его, и он чувствовал себя крошечным и отрешенным без спасительного присутствия сознания Сапфиры. «Я это уже делал, и смогу повторить», - подумал он, и вынудил себя распрямить плечи и поднять подбородок.

Из-под своего ложа он вытянул сверток, который сделал во время своего возвращения из Хелгринда. В него он поместил деревянный футляр, обернутый тканью, который вмещал свиток с поэмой, написанной им для Агэти Бледрен, что Оромис переписал для него своим прекрасным почерком; фляга зачарованного фёльнирва и маленькая коробочка с мылом нальгаск - также подарок Оромиса; толстую книгу "Домиа абр Вирда"- подарок Джоада; свой точильный камень и ремень для правки бритв; и, поколебавшись, большую часть своей брони, поскольку, как он рассудил:

«Если же она все-таки понадобится, то я буду только рад, что она оказалась у меня под рукой сильнее, нежели огорчусь ее ненадобности в Фартхен Дуре». Так он и поступил.

Книгу и свиток он взял, потому что, изрядно попутешествовав, заключил: лучший способ избежать пропажи дорогих сердцу вещей - это носить их везде с собой, куда бы ни пришлось.

Единственным дополнением к одежде, которую он решил захватить, была пара перчаток, что он засунул в свой шлем, и тяжелый шерстяной плащ, в случае, если будет холодно во время ночлега. Все остальное он собрал и сунул в седельную сумку Сапфиры, «Я член Дургримст Ингеитум, - думал он, - они должно оденут меня, когда я буду во владении Бреган.

Упаковав сверток, он положил свой лук и стрелы поверх и пристегнул к каркасу. Он собирался проделать то же с фальчионом, но понял, что, если он наклонится в сторону, меч может выскользнуть из ножен. Поэтому, он привязал ножны к торцу пакета, развернув их так, чтобы рукоять проходила между шеей и правым плечом, где он мог дотянуться до нее при необходимости.

Эрагон надел сверток и убрал мысленный барьер, чувствуя энергию, прибывающую в его тело из двенадцати алмазов пояса Белотха Мудрого. Наслаждаясь потоком силы, он пробормотал заклинание, который однажды использовал прежде: то, что искажает лучи света вокруг и делает невидимым. Небольшая усталость напала не него, когда заклинание было сотворено.

Посмотрев вниз, он сконфузился из-за того, что не смог увидеть ни ног, ни туловища, лишь следы ботинок там, где им полагалось быть.

«А теперь самое сложное», - подумал он.

Пройдя в глубь палатки, он разрезал плотную ткань охотничьим ножом и выскользнул сквозь отверстие. Гладкий как откормленная кошка, Блодгарм ждал его снаружи. Он склонил голову, приветствуя Эрагона и прошептал "Губитель Шейдов", затем отвлекся, чтобы заделать отверстие полудюжиной коротких слов на древнем языке.

Эрагон двинулся вниз по дороге между двух рядов палаток, пользуясь уловками передвижения по лесу, чтобы создавать как можно меньше шума насколько это вообще возможно. Всякий раз, когда кто-нибудь приближался, Эрагон резко сворачивал с дороги и стоял неподвижно, надеясь, что никто не заметит его тень в грязи или на траве. Он проклинал сухую землю; ботинки поднимали маленькие клубы пыли независимо от того, как он мягко наступал. К его удивлению, невидимость ухудшала координацию; не видя рук с ногами, он неправильно оценивал расстояния и сталкивался с предметами, как будто выпил слишком много пива.

Несмотря на неуверенное продвижение, он довольно быстро достиг края лагеря, не вызвав подозрений. Он остановился за дождевой бочкой, скрывая свои следы в ее обширной тени, и изучая брустверы и канавы, оснащенные острыми кольями, защищающими восточный фланг Варденов. Если бы он пытался войти в лагерь, было бы чрезвычайно трудно избежать обнаружения одним из многочисленных стражей, которые патрулировали крепостные валы, даже будучи невидимым. Но так как траншеи и крепостные валы были возведены для отражения нападавших, а не удерживания защитников, пересечь их изнутри было намного проще.