Эрагон.Брисингр

- Эрагон, - сказала Насуада, - вы не встречались раньше, но позволь мне представлять Сагабато-но Инапашунна Фадавара, руководителя племени Инапашунна. Он – храбрый человек.

В течение следующего часа Эрагон терпел то, что походило на бесконечную процессию представлений, поздравлений и вопросов, на которые он не мог ответить откровенно, не раскрыв секретов, которые лучше было оставить непроизнесенными. Когда все гости поговорили с ним, Насуада предложила им попрощаться. Когда они выходили из шатра, она хлопнула в свои ладоши, и охранники снаружи ввели внутрь вторую группу, а затем, когда вторая группа насладилась сомнительными результатами своего посещения его, третью. Эрагон улыбался все время. Он пожимал руку за рукой. Он обменивался бессмысленными шутками и старался запомнить изобилие имен и названий, которые окружали его, и иначе притворял с прекрасной вежливостью роль, которую он, как ожидали, играл. Он знал, что они почитали его не потому, что он был их другом, а из-за шанса победы, который он олицетворял для свободных народов Алагейзии, из-за его власти и из-за того, что они надеялись извлечь пользу. В глубине души он застонал от разочарования и страстно желал вырваться на свободу из удушающих ограничений благовоспитанности и вежливого поведения и сесть на Сапфиру и улетать куда-нибудь спокойно.

Одна часть процесса, которой наслаждался Эрагон, была в наблюдении того, как просители реагировали на двух ургалов, которые вырисовывались позади стула Насуады. Некоторые решали игнорировать рогатых воинов — хотя от быстроты их движений и резких интонаций голосов, Эрагон мог сказать, что существа расстраивали их — в то время как другие впивались взглядом в ургалов и держали свои руки на головке своих мечей или кинжалов, и еще другие затрагивали ложную браваду, умаляли печально известную силу ургалов и хвастались собственной. Только несколько человек действительно казались оставались безучастными к виду ургалов. В первую очередь среди них была Насуада, но их число также включало короля Оррина, Трианну и графа, который сказал, что он видел, как Морзан и его дракон опустошили целый город, когда он был всего лишь мальчиком.

Когда Эрагон не мог больше выносить этого, Сапфира раздула свою грудь и испустила низкое, гудящее рычание, настолько низкое, что оно встряхнуло зеркало в его раме. Шатер стал таким же тихим, как могила. Ее рычание открыто не угрожало, но оно привлекло всеобщее внимание и объявило о ее нетерпении с рассмотрением дел. Ни один из гостей не был достаточно глуп, чтобы проверить ее терпимость. С поспешными оправданиями они собрали свои вещи и покинули шатер, ускоряя свой шаг, когда Сапфира постучала кончиками своих когтей по земле.

Насуада вздохнула, поскольку входная заслонка качнулась, закрываясь за последним посетителем.

- Спасибо, Сапфира. Мне жаль, что я должна была подвергнуть тебя несчастью общественного представления, Эрагон, но поскольку я уверена, что ты знаешь, что ты занимаешь высокое положение среди варденов, и я не могу держать тебя около себя больше. Ты принадлежишь людям теперь. Они требуют, чтобы ты признал их и чтобы ты дал им, что они считают своей законной частью твое время. Ни ты, ни Оррин, ни я не можем отказаться от желаний толпы. Даже Гальбаторикс в своем темном посту власти в Урубаене боится непостоянной толпы, хотя он может отрицать это для всех, включая и себя.

С ушедшими гостями, король Оррин оставил маску королевского этикета. Его строгое выражение лица смягчилось до одного из более человеческих: облегчения, раздражения и сильного любопытства. Повращав своими плечами под жесткими одеждами, он посмотрел на Насуаду и сказал:

- Я не думаю, что мы нуждаемся в том, чтобы твои Ночные ястребы были с нами больше.

- Согласна. – Насуада хлопнула в свои ладоши, отпуская шесть охранников из палатки.

Подтащив запасной стул к Насуаде, король Оррин уселся запутанный в раскинутых небрежно конечностях и вздымающейся ткани.

– Теперь, - сказал он, переводя свой пристальный взгляд с Эрагона на Арью, - позволь нам получить полный отчет о твоих поступках, Эрагон, Губитель Шейдов. Я слышал только неясные объяснения того, почему ты хотел задерживаться в Хелгринде, и с меня хватит отговорок и вводящих в заблуждение ответов. Я полон решимости узнать правду о деле, поэтому я предупреждаю тебя: не пытайся скрыть то, что фактически выяснилось, пока ты был в Империи. Пока я не буду убежден, что ты сказал мне все, что должен был сказать, ни один из нас не выйдет за пределы этой палатки.

Ее голос был холоден, когда Насуада сказала:

- Ты принимаешь слишком много... Ваше Величество. У тебя нет власти задерживать меня на месте; ни Эрагона, моего вассала; ни Сапфиру; ни Арью, которая не отвечает ни перед смертным лордом, а скорее перед кем-то более сильным, чем мы с тобой вместе взятые. И при этом у нас нет власти связать тебя. Пятеро из нас – так же почти равны, как любой из нас, вероятно, найденный в Алагейзии. Ты должен хорошо помнить это.

Ответ короля Оррина был в такой же степени суровым: