Эрагон. Наследие

Насуада некоторое время внимательно на него смотрела, затем подошла к стеклянным дверям и плотно их прикрыла, чтобы Эльва, Фарика и кот-оборотень не подслушивали. Вернувшись к Эрагону, она сказала:

– Эрагон, о чем ты только думаешь! Ты же должен понимать, что, так или иначе, к кому-то тебе присоединяться придется. Все маги, которые служат мне, должны это сделать. Тут не может быть исключений. Ни одного! Я не могу допустить, чтобы люди думали, будто у меня есть фавориты. Это вскоре посеяло бы раздоры – особенно в рядах магов, – а именно этого я меньше всего и хочу. Пока ты являешься моим подданным, ты должен подчиняться законам нашего королевства. Или, может быть, мой авторитет для тебя ничего не значит? По-моему, я не должна даже говорить с тобой об этом!

– Не должна. Я и сам прекрасно это понимаю. Именно поэтому мы с Сапфирой и решили покинуть Алагейзию.

Насуада схватилась за перила так, словно боялась, что не устоит на ногах. Какое-то время оба молчали, было слышно лишь, как плещется вода в фонтане.

– Я что-то не понимаю…

И Эрагон в очередной раз, как это было и с Арьей, изложил все доводы в пользу того, почему драконы, а значит, и он с Сапфирой, не могут оставаться в Алагейзии. А под конец сказал:

– Мне никогда не нравилось общество магов. Я все равно не смог бы руководить ими. У нас с Сапфирой другая обязанность: выращивать драконов и воспитывать Всадников. Это должно стать первоочередной нашей задачей. Даже если бы у меня было время, я все равно не смог бы, будучи предводителем Всадников, по-прежнему подчиняться тебе. Да, и остальные народы Алагейзии никогда бы с этим не смирились. Несмотря на решение Арьи стать королевой, члены ордена Всадников должны оставаться по возможности беспристрастными. А если и мы начнем игру в фаворитов, это попросту разрушит Алагейзию. Единственный вариант, при котором я, возможно, согласился бы принять предлагаемый тобою пост – если в объединение магов войдут представители всех рас, даже ургалов. Но это вряд ли произойдет. И потом, вопрос о сохранности драконьих яиц и Элдунари по-прежнему останется открытым.

Насуада нахмурилась.

– Тебе вряд ли удастся убедить меня в том, что ты при всей своей силе и могуществе не сможешь защитить молодых драконов, оставаясь здесь, в Алагейзии.

– Может быть, я и смог бы, но нельзя полагаться только на магию. Чтобы действительно обеспечить безопасность драконов, нужны чисто физические преграды – крепостные стены, рвы с водой и такие крутые и высокие утесы, на которые не взберется ни человек, ни эльф, ни гном, ни ургал. Однако еще важнее та безопасность, которую дает расстояние. Я должен сделать так, чтобы добраться до нас было настолько трудно, что тяготы подобного пути обескуражили бы любого, даже самого решительного врага, и ему расхотелось бы предпринимать подобные попытки. Допустим, я готов признать, что мог бы защитить драконов. Но как решить другую проблему? Как удержать драконов от охоты на стада? На наш скот? На фельдуностов, которых разводят гномы? Ты бы хотела без конца объясняться с Ориком по поводу регулярного истребления его фельдуностов? Или, может, тебе приятно было бы успокаивать разъяренных фермеров, потерявших свой скот? Нет, мы должны покинуть Алагейзию. Это единственно возможное решение.

Эрагон помолчал, глядя на струи фонтана, потом прибавил:

– Даже если бы в Алагейзии и нашлось место для драконьих яиц и Элдунари, все равно было бы неправильно, если бы я здесь остался.

– Это еще почему?

Он покачал головой:

– Ты же знаешь ответ не хуже меня! Я стал слишком могущественным. Пока я здесь, твой авторитет – как и авторитет Арьи, Орика и Оррина – всегда будет подвергаться сомнениям. Если бы я пожелал, если бы я напрямую к ним обратился, большая часть жителей Сурды, Тирма и твоего королевства последовали бы за мной. А если мне еще и Элдунари будут помогать, тогда мне и вовсе никто противостоять не сможет, даже Муртаг или Арья.

– Но ты же не пойдешь против нас! Ты же совсем не такой!

– Нет? За все те годы, что мне суждено прожить – а я ведь могу прожить очень-очень долго, – многое может перемениться. Ты можешь поручиться, что я никогда не захочу вмешаться в дела Алагейзии?

– Если ты и вмешаешься, то, не сомневаюсь, по какой-то серьезной причине, и мы еще будем благодарны тебе за это…