Эрагон. Наследие

– Звучит впечатляюще, – сказал Тарос, – но как нам проверить, правда ли это? Так ведь любой может себя братом Эрагона или Муртага назвать.

Роран продемонстрировал ему свой молот и даже слегка пристукнул им по столу, а затем, не обращая больше внимания на всадников, возобновил свою игру и досадливо хмыкнул, когда ему не удалось поймать две следующие кости – это стоило ему утраты всех выигранных очков.

– Хм! – Тарос Быстрый прокашлялся. – О тебе я тоже слышал, Молотобоец, и у тебя тоже репутация весьма неплохая, хотя многие считают, что она сверх меры преувеличена. Вот, например, правда ли то, что ты, находясь в королевстве Сурда, в одиночку справился с тремя сотнями воинов во время битвы близ селения Дельдарад?

– Честно говоря, я совершенно не помню, как называлось то селение. Может, и Дельдарад. Но я действительно положил немало воинов. Хотя, по нашим подсчетам, их было всего лишь сто девяносто три. Да и товарищи мои меня поддерживали, пока я с этими солдатами сражался.

– Всего лишь сто девяносто три? – с изумлением повторил Тарос. – Ты что-то скромничаешь, Молотобоец. Такой подвиг вполне достоин, чтобы его воспевали в песнях и сказаниях.

Роран пожал плечами и поднес к губам рог с медом, хотя проглотить жидкость себе позволить не мог – не хотел, чтобы хмельной напиток туманил разум.

– Я сражался, чтобы победить, а не проиграть, Тарос Быстрый… Впрочем, позволь предложить тебе выпить за это – как воин воину. – И он протянул рог Таросу.

Коротышка колебался. Взгляд его метнулся к заклинателю, стоявшему у него за спиной, но тот молчал. Тогда Тарос вытер губы и сказал:

– Пожалуй, я и впрямь выпью с тобой. – Он спешился, передал свое копье другому воину, стянул с рук латные перчатки, подошел к столу и аккуратно принял рог с медом из рук Рорана.

Правда, сперва он все же понюхал напиток, но потом сделал добрый глоток и даже передернулся: ох и крепок был сваренный гномами мед! Перья у Тароса на шлеме так и затрепетали, когда он снова передернулся и слегка поморщился.

– Что, не понравилось? – весело спросил Роран.

– Признаюсь, эти горные напитки на мой вкус слишком крепкие и, пожалуй, грубые, – признался Тарос, возвращая рог Рорану. – Я предпочитаю вина, выращенные в наших краях. Они куда приятнее на вкус, в них чувствуется сладость и солнечный свет. И они куда меньше предназначены для того, чтобы лишить человека разума.

– А по мне так этот мед сладок, как материнское молоко, – солгал Роран. – Я его все время пью – и утром, и днем, и вечером.

Снова надев латные перчатки, Тарос вернулся к своему коню, вскочил в седло и забрал свое копье у солдата, которому дал его подержать. Затем он снова посмотрел на того горбоносого заклинателя, который, как заметил Роран, за этот короткий промежуток времени успел прямо-таки смертельно побледнеть. Тарос, должно быть, тоже заметил, как переменилось лицо мага, ибо несколько напрягся и нарочито громко, чтобы слышали все, сказал Рорану:

– Благодарю за гостеприимство, Роран Молотобоец! Может статься, что вскоре я буду иметь честь принимать тебя у нас в Ароузе и в таком случае непременно угощу тебя самыми лучшими винами из винограда, выращенного в нашем фамильном поместье. Возможно, тогда ты поймешь, какой варварский напиток вы пьете, хоть ты и говоришь, что он «сладок, как материнское молоко». Мне кажется, ты должен оценить наши прекрасные вина, хотя и у нас тоже есть крепкий напиток, которому мы позволяем состариться в дубовых бочках в течение нескольких месяцев, а иногда и лет. Было бы жаль, если бы все это пошло насмарку, а из бочек с вином выбили затычки и позволили благородной жидкости течь по мостовой, пятная ее красной кровью наших виноградников.

– Да уж, это действительно был бы полный стыд! – откликнулся Роран. – Но ведь порой просто невозможно не пролить немного вина, когда со стола убираешь. – И он чуть отвел в сторону руку с рогом, плеснул на траву немного меда.

Тарос смотрел на него, как завороженный. Он прямо-таки застыл – даже перья у него на шлеме перестали колыхаться, – а потом как-то сердито всхрапнул и, резко развернув коня, закричал своему отряду:

– Стройся! Стройся! Я сказал, всем построиться!.. – И, едва ли не взвизгнув напоследок, он пришпорил коня и помчался прочь, к воротам Ароуза. Остальные кавалеристы последовали за ним, погоняя коней и переходя на быстрый галоп.

А Роран упорно сохранял прежний вид полного равнодушия и беспечности, пока войско не отъехало от него достаточно далеко. Затем наконец он медленно выдохнул и оперся локтями о колени. Руки у него слегка дрожали.

«Сработало!» – с удивлением думал он.

Услышав, как к нему из лагеря бегут люди, он оглянулся через плечо и увидел Балдора и Карна; следом за ними бежало еще полсотни воинов, тут же выскочивших из палаток.

– Тебе удалось! – воскликнул Балдор, подбегая к нему. – Удалось! Вот здорово! Я просто поверить не могу! – Он засмеялся и хлопнул Рорана по плечу – причем от радости с такой силой, что тот чуть не свалился на землю.