Эрагон. Вилка, ведьма и дракон

При первых лучах зари Илгра с другими воинами вышла наружу, боясь узреть то, что натворил Улкро. Они устремили взгляды на север, и там, на вершине Кулкараса, на зубчатых скалах по-прежнему темнела чешуйчатая туша Вермунда. Ночные события, по-видимому, не причинили ему особого вреда.

В Илгру впилась серая пиявка безнадежности, она посмотрела на Горгот, свое копье, и спросила себя, сумеет ли она хоть когда-нибудь одолеть дракона Вермунда. Но не в ее характере было сдаваться. Илгра – дочь своего отца. И она поклялась его именем, что рано или поздно отомстит.

* * *

Своей вылазкой Улкро доказал две вещи. Во-первых, Вермунд и дальше намерен дремать на вершине Кулкараса, переваривая трапезу. Во-вторых, дракон столь же неуязвим против магии, как и против мечей, копий, топоров и стрел.

Осознание этого не добавило радости племени скгаро. Возникла мысль сплести утяжеленные сети и опутать Вермунду крылья, но лето уже повернуло на осень, и надо было сделать очень многое, чтобы пережить суровую зиму в горах.

Поэтому скгаро на время отложили свои размышления об убийстве дракона и, хоть и знали, что идут на риск, занялись перестройкой деревни. На этот раз строили не столько из дерева, сколько из камней, и работа оказалась утомительной для мужчин – им больше нравилось охотиться, ходить в набеги или бороться друг с другом, выясняя, кто сильней. Однако они трудились не покладая рук, и новые жилища вырастали одно за другим.

Помимо этого, скгаро выкопали потайные норы в подножиях холмов и наполнили их провиантом. Им до глубины души претила мысль о том, чтобы прятаться, подобно жалкой дичи, – Рогатые никогда и ни перед кем не склонялись, – однако к этому вынуждала необходимость. Дети должны остаться в живых, и надо сохранить семена для посевов будущего года.

И они непрестанно, денно и нощно, следили за Кулкарасом. Если Вермунд решит спуститься, в этот раз они будут предупреждены вовремя.

Илгра много раз стояла на часах. Все свободное время – когда не надо было обтесывать камни, пропалывать скудные огороды, пасти стада и выполнять множество других работ – она уделяла тренировкам с копьем, училась искусству боя у Арвога и других воинов. Рогатых это не удивляло – у них было в обычае то, что женщины вместе с мужчинами учатся владеть оружием. Они народ воинственный. Но Илгра тренировалась с куда большим усердием, чем остальные. Она, к неодобрению матери, забросила искусство очага и домашнего хозяйства, целыми днями состязалась с мужчинами и достигла такого мастерства, что в бою не уступала никому, кроме самых сильных воинов.

Так прошел год. При помощи сородичей Илгра и ее семья достроили новое жилище и превратили его во вполне достойное укрытие от непогоды. А Вермунд все так же возлежал на Кулкарасе, погруженный в сытую спячку. Временами с горы доносился рокот – это змей ворочался или храпел, обрушивая лавины льда и снега, а иногда, если он дышал тяжелее обычного, изнанка облаков окрашивалась отблесками пламени.

И разумеется, молодые мужчины стали искать славы – они поднимались на Кулкарас и состязались в том, кто ближе подберется к дракону, не разбудив его. Старухи херндал не одобряли эту затею, но их никто не слушался.

Поначалу их бесшабашные набеги тревожили Илгру. Но потом она решила, что они пойдут ей на пользу – Вермунд мало-помалу привыкнет к появлению нежданных гостей. Если он вообще замечает их. Рассказы тех, кто добирался до вершины Кулкараса, давали ей представление о том, как совершить задуманное. Она с жадным любопытством выслушивала каждого воина, вернувшегося с горы, и в уме рисовала себе путь, воображала, как подкрадывается к змею…

Самым отважным из воинов удалось подобраться к крыльям Вермунда на расстояние броска камня. Дальше тянулась полоса гранитного щебня, и пересечь ее бесшумно было невозможно. Ни один из Рогатых, даже самые хвастливые, не стал и пытаться.

Илгра решила: она не рискнет подниматься на Кулкарас, пока не обретет уверенность, что сумеет убить лютого Вермунда. Поэтому она готовилась и ждала.

Однако покой не мог быть долгим. Все племя знало это, и все жили с гнетущим чувством ожидания беды.

* * *

С первым снегом давно ожидаемый кошмар стал явью: Вермунд проснулся, испустил грозный крик, расправил крылья и поднялся в воздух. Медленно покружил над сверкающими пиками Кулкараса и спикировал в долину, с шелестом рассекая воздух.

Скгаро бросились врассыпную. Илгра тоже, схватив одной рукой Ихану, другой – Горгот, а мать спешила вдогонку. Они забились в свои норы и сидели там, съежившись, пока дракон рыскал среди жилищ и загонов. На этот раз никто не пытался нападать на Вермунда; воины проклинали его и размахивали оружием, но так и не осмелились выйти из укрытия.

Древний чешуйчатый змей полз по долине, сжирая и оленей, и овец, и всю скотину на своем пути. Однако по сравнению с тем, что было в первый раз, истребил он немного и поджег лишь одно небольшое поле у ручья.