Эрагон. Вилка, ведьма и дракон

Несмотря на неудачу, которую потерпели Улкро и военный отряд Арвога, Илгра была уверена, что преуспеет там, где им не удалось. Причина ее уверенности была проста: она не собиралась сражаться с Вермундом в открытом бою. Илгра была готова рискнуть жизнью ради отмщения, но не намеревалась впустую расставаться с нею в безнадежной затее. И еще она уверилась, что отряд Арвога не достиг своей цели потому, что семеро воинов на каменистой россыпи производили слишком много шума. Одинокие парни, поднимавшиеся на Кулкарас, умудрялись приблизиться к Вермунду, не привлекая его внимания. Поэтому Илгра считала, что сумеет это повторить. В одиночку она будет идти так тихо, как никогда не сумеет ни одна группа Рогатых, и к тому же у нее были и другие средства маскировки…

После этого надо будет лишь один раз ударить Вермунда под бронированное веко, и дракону придет конец. Удар должен быть сильным, чтобы копье проникло глубоко в мозг, но Илгра не сомневалась, что достигнет цели, – ее руку будет вести память о погибшем отце.

Она дошла до ручейка, струившегося по мшистой долине, и остановилась наполнить бурдюки. Погрузила их в ледяную воду, глубоко вздохнула, наслаждаясь свежим запахом ручья и мирным журчанием воды на каменистых перекатах. Ибо знала: может быть, в последний раз ей дано вкусить эту простую радость.

Илгра двинулась дальше, сквозь кусты и колючки, по склонам и гребням, через ущелья и перевалы, пока деревня далеко внизу не съежилась в кучку домов, крошечных, как детские игрушки. Дорогу часто преграждали каменные скалы, и приходилось карабкаться, нащупывая неверные выступы, зная, что если рука соскользнет, то Илгре грозит гибель. Солнце весь день жарко палило, жгучий пот струился по лбу и заливал глаза. На ходу она ела, но понемногу, чтобы сытый живот не замедлял движения.

Склоны Кулкараса были так отвесны, что почти на всем пути могучая гора скрывала Вермунда из виду. Было, однако, слышно, как древний змей храпит и порыкивает во сне, а когда он шевелился, гора стонала и с деревьев испуганно вспархивали птицы.

В конце концов Вермунд появился во всей своей красе. Сначала со склона Кулкараса свесился кончик хвоста, огромный, черный и зубчатый, как горный утес. Потом складка крыла – толще любой самой толстой шкуры, пронизанная пульсирующими венами толщиной с ногу Илгры. И наконец – исполинские белые когти на передней лапе, кривые, зубчатые, как пила, с хищными острыми кончиками. А над ними – клиновидная драконья голова, частично прикрытая хвостом. Тяжелый кисло-мускусный запах змея напоминал о пещере огромной кошки. Запах предостерегающий, запах пожирателя плоти.

Увидев Вермунда издалека, Илгра остановилась и выполнила последние приготовления. Обвязала ноги тряпками, чтобы не выдать себя нечаянными звуками. Полила водой рыхлую землю и измазалась в грязи, чтобы отбить свой запах. Если бы она охотилась на оленя, то натерлась бы сосновой хвоей или можжевельником, но здесь, высоко в горах, росли только мох и лишайники. Напоследок она натерла кожу шерстяной тряпкой, которая долго висела над очагом, чтобы пропитаться запахом дыма. Дракон часто извергает дым из ноздрей и наверняка давно перестал чувствовать его запах.

Потом Илгра набралась храбрости и полезла дальше, только еще медленнее и осторожнее, чем прежде.

Через некоторое время она отчетливо увидела перед собой голову древнего исполинского змея и застыла в ужасе, а сердце, наоборот, ускорило бег. Она увидела между веками Вермунда красноватую щель и поняла, что дракон спит, держа бронированный глаз приоткрытым. Илгра внимательно рассмотрела горную вершину, где породы сильно растрескались и расслоились на каменные плиты. Их поверхность исполосовали глубокие царапины, среди обломков была рассыпана чешуя размером в две ее ладони, а в тенистых впадинах лежали заплатки нерастаявшего снега. Возле сложенного крыла виднелся плоский валун, испещренный знаками воинов, достигших вершины.

Осторожно, чтобы не потревожить камни и чешуйки, Илгра обогнула дракона, стараясь, чтобы между нею и багровым глазом всегда находилась каменная плита. Если удастся подкрасться поближе, она ударит прежде, чем дракон успеет отозваться. И даже если он не погибнет с первого удара, то все равно ослепнет на один глаз, и справиться с ним станет намного легче.

Илгра одними губами произнесла молитву отцу и Рахне, царице богов, и они послали ей храбрости.

Воздух был такой разреженный, что Илгра дышала и не могла надышаться. Сила тревожного ожидания ускорила пульс. Каждый мускул натянулся, как струна, готовый к действию. От нервной дрожи шаги стали нетвердыми. Илгра ощутила, как внутри разгорается горячка боевой ярости – великое благо и проклятье ее народа, – и оскалила зубы в хищном торжестве.