Эректус

Генетика наградила его мощной комплекцией, которая, по правде говоря, абсолютно не подходила для того, чтобы складываться вдвое внутри «Наутилуса», сверхмалой подводной лодки. К тому ж Ее Величество Природа была не единственной виновницей его крепкого телосложения. Ян, сын проводника по высокогорьям, родился в Гренобле и часть детства провел, лазая по вершинам в Изере[6]. В шестнадцать лет он выглядел как настоящий альпинист и сноровкой превосходил самых опытных в этой сфере. Он умел читать местность, двигался, как кошка, и желал покорить первые 8 000. Яну больше было не интересно покорять местные вершины. В семнадцать лет он был абсолютным чемпионом Франции в своей категории и готовился завладеть мировым титулом. Спонсоры начали интересоваться многообещающим юным спортсменом. В то время для парня не имело ничего большего значения, чем восхождение на пик. Но его мечта рухнула одним праздничным вечером, который он проводил в семейном загородном доме. Опьяненный успехом и желая похвастаться, этот чудо-ребенок вздумал вскарабкаться на северную крышу-пик с фасада дома. Ян взобрался наверх, но неожиданно у него соскользнула нога… Глупейшего падения не придумаешь. С высоты восемь метров. От силы удара левая бедренная кость раздробилась, а вместе с ней и его мечты. Спустя шесть месяцев реабилитации Ян был вынужден выбрать другой путь, в смысле профессиональный, и с растерзанной душой парень записался на биофак. Поскольку отныне горы для него являлись запретом, Ян остановился на океанографических исследованиях, выбрав наиболее удаленную профессию от прошлого увлечения. С тех пор, как только происходило что-то плохое в его жизни, Яна начинала глушить горечь. Однако, по крайней мере, он понял одну вещь: чтобы достичь цели, недостаточно видеть ее, и это «правило гор» действовало и в любви.

Впрочем, в последние дни Анна не покидала его мысли. Яну не терпелось ступить на твердую землю, чтобы все обдумать и расставить точки над «i». Он отдавал себе отчет в том, что они находились на этапе кризиса, и точно решил, что больше не будет за ней бегать. Ее одержимость работой и туманные теории отстраняли их друг от друга, и Ян был сыт по горло тем, что при малейшей возможности ему приходилось отправляться то в Африку, то в пустынную зону Китая или затерянный уголок Узбекистана, чтобы просто насладиться присутствием Анны… Уже слишком давно он не выбирал место отпуска по собственному желанию, а отправлялся туда, куда скажет Анна, и крайне редко оно оказывалось привлекательным. Их влюбленные будни сократились к разговорам по скайпу, украденным у его команды дням, сорванным проектам… Напрасно он страдал без нее. Ян начал воспринимать любовь как наваждение, нечто фальшивое и некую все более и более мучительную обязанность. Верность, которая была между ними очевидной, начинала его тяготить. Не то чтобы Яна действительно кто-то соблазнял, просто он больше не понимал смысла их отношений. К чему клясться в вечной любви, если они проводили вместе три месяца из двенадцати, не имея возможности что-либо долгосрочно планировать? Если они не могли друг на друга положиться и созванивались не тогда, когда чувствовали, что соскучились, а когда находили подходящее время и при условии более-менее стабильного интернет-подключения?

Разозлившись, Ян выругался и привлек этим заинтересованный взгляд Люси.

Молодая женщина воздержалась от вопросов. Она слишком хорошо знала характер Яна и понимала, что это оскорбит его, поскольку он еще не разобрался в своих чувствах. Ян был раздосадован, и Люси это чувствовала, прекрасно догадываясь почему. В душе была довольна этим, хотя и ощущала из-за этого свою вину.

На радаре появился гидротермальный источник. В коричневой мути, которую ярко освещали прожекторы «Наутилуса», возникло жерло. По всей видимости, конкреция была более пяти метров в высоту. Одновременно ужасающая и прекрасная, казалось, она фонтанировала прямо из ада.

– Последний обход – и поднимаемся, хорошо? – спросил Ян, промачивая губкой лоб.

– Как скажешь, патрон. И как только очутимся на поверхности, угощу тебя мохито со льдом.

– С двойной порцией льда, пожалуйста. Я превращаюсь в сухую доску.

– Ха, насмешил! Ты – в доску? Ты же не намекаешь на свои потрясающие кубики на животе?

– Люси, забудь! И речи быть не может, чтобы я разделся в этой капсуле. Едва ли мне хватит места стать в нужную позу.

– Вроде boy’s band[7]? Прекрати, у меня бурная фантазия!

Они вволю нахохотались, и сердце молодой женщины вспыхнуло. Ее бесил тот факт, что после стольких лет она до сих пор, так или иначе, была в него влюблена. Ну и что, если они были близки? Около трех месяцев? Конечно, это было до святой Анны, Великой Любви Яна… Большой любви, которая, похоже, уже порхает крыльями. Было ли это потому, что в последнее время ее так сильно к нему влекло?