Эректус

Жереми Мон, он же Спасипланету, застыл перед экраном компьютера, терзаемый каким-то глухим неприятным предчувствием. Он, как обычно, закончил день в техническом помещении Парижского сада растений, чтобы дополнить свои досье, и надо же было ему вернуться к этим чертовым постам… Теперь весь вечер испорчен! В самом начале он ввязался в этот спор лишь для того, чтобы потренировать свой английский. Он случайно набрел на эту группу, где все участники выражались на языке Шекспира, и в ходе общения понял, что большинство из них были американцами. Ему было забавно то, что никто не подозревал, что он был мелким французишкой. Его принимали за соотечественника, просто чуть больше скованного на фоне общей массы. Затем он вошел в игру. Эпидемия доисторических животных превосходила все, чего он опасался ранее, – глобального потепления, отравления почвы, может быть, даже ядерной катастрофы.

Ухаживая за животными в зоопарке Сада, Жереми Мон хорошо знал мир фауны, и то, что сейчас происходило в мире, дурно пахло. Коаламастер определенно был еще тем бабником, но не ошибался, говоря о необходимости регулировать регрессивные виды, вплоть до их истребления. Если не учитывать то, что он кое в чем ошибался: даже если все охотники на планете устроят квест по охоте за дичью, это ничего не изменит, потому что крысы были повсюду.

Пробежавшись по клавиатуре, Жереми написал ответ, скорее по привычке, чем ради спора:

Коаламастер, хватит распространять слухи,

пока не будешь уверен в их достоверности,

иначе ты рискуешь больше навредить, чем помочь.

Спасипланету, только что.

Сразу же после отправки сообщения Жереми Мон выключил компьютер. Уже была половина восьмого вечера, давно пора закрываться. К тому же ему нужно было вечером встретиться с Шарлоттой, это было первое свидание с тех пор… Сколько же времени прошло после Леи?

И вправду, прошло много времени с тех пор, как его экс-подружка подавала какие-либо признаки жизни. Наверняка она сейчас где-то в индийском монастыре восстанавливает дыхание, читая мантры, или бродит по стране, выступая за свободу и братство… С того времени Жереми мог рассчитывать только на свою мать Нону, которая переехала жить в соседнюю квартиру, когда уехала Леа.

Мужчина надел наушники и, ускоряя шаг, сосредоточился на плей-листе. В голове крутился один назойливый вопрос: если ситуация будет ухудшаться, как он защитит свою дочь, Хлою?

Придя домой, Жереми сразу же пошел в комнату малышки.

– Ты в порядке, Хрю-хрю?

Девочка подняла голову, сверкнув черными глазами из-под светлой челки. В розовой пижаме она смотрела на него так укоризненно, что это было скорее смешно.

– Я – не Хрю-хрю, я – Хлоя.

– Знаю. Но Хрю-хрю начинается на ту же букву, поэтому я иногда путаю.

– А учительница не путает.

– Это потому что она учительница. Учителя никогда не ошибаются.

– Правда?

– Конечно. Идем, нас ждет Нона.

Жереми был голоден. Пройдя к столу, Нона проворчала:

– Доедайте все, что у вас в тарелках. Возможно, это наша последняя паста до неопределенных времен.

– А еще будет?

Девочка повернулась к отцу с широко раскрытыми глазами, выпрашивая подтверждение.

– Ну все, мама, хватит! Мы договорились, чтобы ты не пугала малышку своими туманными теориями. Напоминаю, ей всего шесть лет!

Хлоя прервала их:

– Папа, а мы сможем посмотреть сегодня вечером по телевизору про исторических животных?

– Не сегодня. Мне нужно будет уйти, а Нона хочет почитать тебе сказку!

Жереми произнес это, бросив на мать многозначительный взгляд. Но Хлоя не унималась:

– А правда, что, когда нас всех съедят, останутся только исторические люди, потому что они умеют охотиться?

– Окей. Ну что ж, я сам тебя уложу спать. И я тебе все еще раз объясню, моя крошка. К тому же говорят не «исторические», а «доисторические»…

В половине десятого вечера Жереми Мон наткнулся на опущенную решетку при входе в метро. На долю секунды он задумался, был ли сегодня выходной. Разум отказывался принимать очевидное. На следующей станции был тот же самый цирк. Опущенная решетка и никаких объяснений от управления транспортом.

Мужчина решился пройтись пешком и спустя четверть часа влился в электронную атмосферу бара «Cow’s Gun». Жереми с трудом пробил себе дорогу в толпе. У него завибрировал телефон. Это пришло сообщение:

«Хлоя спит, я проверила. Прости, что расстроила тебя, и надеюсь, что ты не пропустил свидание».

В глубине души он не обижался на мать, так как не умел долго сердиться.

«Ее пока нет».

«Ты ее не встретил?»

«Сегодня вечером Париж – просто ад. Все станции метро закрыты».