Еремеев (СИ)

На ночлег их с Зайкой определили в небольшой гостевой комнатке где-то в глубине тёмного сада, почти под открытым небом, и проснулся Еремеев от бубнивших у него над самым ухом голосов:

- Сплюнь, Нон. Жизнь такая штука, что в ней может случиться всё, что угодно.

- А что плеваться? Всё, что могло случиться, уже случилось...

- Если утром не открывать глаза, то можно жить, - сказал им Еремеев, втайне надеясь проснуться дома, и открыл глаза.

В комнатке никого не было, кроме Зайки. При свете дня комнатка оказалась чем-то вроде увешанной аппаратурой детской, и Еремееву, собственно, ничего не смыслящему ни в радиоэлектронике, ни в звукозаписи, существенно полегчало: недавние 'голоса' обрели в его голове хоть какое-то зримое объяснение.

- Я слышала детский плач, - заявила Зайка. - Причём на два голоса. Причём почти всю ночь.

- Странно, - сказал Еремеев, оглядывая с подушки вывешенные под потолком гирлянды из микрофонов и усилителей. - Не находишь?

- Нахожу! - вспылила вдруг Зайка. - Что ты корчишь из себя идиота?! Я вообще всё это нахожу странным: и этого дракона-мериноса, и эту жирную гусеницу, ползающую сквозь стены и разговаривающую по-человечески, и детей, рыдающих всю ночь и мешающих спать!

Она плюхнулась на кровать, закрыла лицо руками, и голос её дрогнул, наполняясь слезами.

- Ты просто не выспалась, Заинька, - заискивающе начал было Еремеев...

- Ну, конечно, - согласилась Зайка. - Как я сама не догадалась? Знаешь, Горыч, что мне нравится в тебе больше всего? Ты пуленепробиваемый.

- За мной, как за каменной стеной?

- Ну, почти, - из-под ладоней снова согласилась Зайка. - Когда за, когда перед.

В дверь постучали. Еремеев развёл руками, показывая, что уж здесь-то он точно ни при чём, и пошёл открывать. Человечек, стоявший за дверью, едва ли доставал ему до пояса.

- Вас ждёт его величество, - сказал человечек и шмыгнул носом. Нос у него был большой, красный и опухший.

Еремеев снова развёл в сторону Зайки руками и пошёл обуваться.

На этот раз их с Зайкой вели исключительно садом - зелёным, густым, заросшим какими-то тёмными деревьями и сладко пахнущими цветами. Куртки, свою и Зайкину, Еремеев по случаю жары нёс в руках.

- Между прочим, сегодня воскресенье, - прошептал он, шагая по тропинке и глядя то на провожатого, то на деловито снующих среди цветов жёлтых ос. - Если я не ошибаюсь, и время везде идёт с одинаковой скоростью, то на завтра у меня всё реальнее вырисовывается прогул.

- Нашёл о чём думать! - так же шёпотом фыркнула Зайка. - Думай лучше о том, что вырисовывается в ближайшие полчаса!

И, словно в ответ на её слова, за деревьями проступил з'aмок.

Ворота открыл Нон. Он молча посторонился, пропуская Еремеева с Зайкой вовнутрь, а коротышке махнул рукой - мол, давай, прочь. Внутри было прохладно и сумрачно, даже почти темно, и в темноте откуда-то слышались приглушённые голоса.

- Ты оперируешь малым, и поэтому тебе кажется, что ты знаешь много! - голос принадлежал печальному его величеству с анфилады, но сегодня был не печальным, а, скорее, злым и раздражённым. Чувствовалось, что вчерашний знакомец не на шутку раздосадован. - Это всё только потому, что тебе не с чем сравнивать своё незнание! Чёрт побери! Ты понимаешь, что ты пришёл с Рубежа и не принёс никаких вестей?!

- Но их нет! - оправдывался второй голос, и звук этого голоса был похож на шелест ветра в ломких сухих камышах. - Рубеж чист, как стол...

- И на столе остаются следы!

Нон прикрыл изнутри ворота, и мрак внутри помещения сгустился ещё больше. Где-то вдалеке хлопнула какая-то дверь.

- Прошу вас, - сказал Нон. - У Его Величества ещё одна аудиенция, но я думаю, что он уже закончил.

- Мне всё ещё кажется, что я сплю, - шагая за ним, снова зашептал Еремеев Зайке. - Или брежу в горячке. И не знаю, то ли я сегодня ещё не проснулся, то ли вчера. И бред, главное, такой правдоподобный... Даже странно.

- Да уж, - согласилась Зайка. - Я это тоже заметила. Бред у тебя всегда правдоподобный.

- Прошу, - сказал Нон.

Комнатка, в которой сидел Его Величество, тоже была похожа на операторскую: микрофонов видно не было, но по стенам висели всевозможные антенны и динамики, а посреди комнатки громоздилось нечто, похожее на карикатурный микшерный пульт.

- Здравствуйте, - сказал Еремеев, выступая вперед Зайки. - Спалось отлично, но было бы неплохо позавтракать.

- Не на курорте... - уходя, обернулся и подмигнул через плечо Еремееву Нон, и в этой усмешке обалделый Еремеев узнал приснившегося ему позапрошлой ночью оборотня.

***

Еду им принесли сюда же. Его Величество самолично развлекал их за завтраком, рассказывая что-то невнятное о возможностях и обязанностях, а потом оставил одних, и получилось так тихо, что стало слышно, как за открытым окном жужжат стрекозы.

Еремеев долго ковырял вилкой в своей тарелке. Зайка, не глядя на него, ела.

- Что-то перехотелось, - сказал он наконец и отложил вилку.

Зайка молча продолжала жевать.

- Ты знаешь, - снова робко начал Еремеев, - впервые я так плохо ориентируюсь в происходящем.

По-прежнему продолжая жевать, Зайка подняла на него глаза.