Еретическое путешествие к точке невозврата

Пехота — это наёмники, ландскнехты. Они разделены на полки, в каждом полку несколько рот. Их легко отличить по флагам. Если рота набрана в каком-то одном городе, то на флаге обычно герб этого города. Ротой командует капитан, ему помогают лейтенанты. Полк — это для командиров, а вообще ландскнехты привыкли воевать ротами. Наёмники обязательно выбирают круг капитанов, который решает все спорные вопросы.

— Сколько человек в роте?

— По-разному… От ста до трёхсот.

— Понятно, — кивнул Мюнцер, делая быстрые заметки, — дальше.

— В роте есть мастер-оружейник, мастер табора, мастер обоза, мастера караула, обычно их четыре, также четыре фельдфебеля и ещё всякая мелкая ротная сошка. Рота делится на десятки, у каждого десятка свой командир. Да, вот ещё что: ландскнехты обычно тащат за собой огромный обоз — с кухнями и гулящими девками, это сильно снижает их подвижность, потому что обоз очень неповоротлив.

— Сатанинская мерзость! — поморщился Мюнцер. — Она их и погубит!

— Возможно, — пожал плечами Вольфгер, — но вообще-то, когда им хорошо платят, ландскнехты могут довольно лихо драться…

— Оставим это… А что вы можете сказать о пушках?

— Тяжёлые осадные мортиры берут с собой в поход только тогда, когда предстоит брать какую-нибудь крепость, вряд ли Трухзес будет связываться с ними в весеннюю распутицу — они завязнут в первом же болоте, а вот фальконеты[116] и шланги[117] у войск Швабского союза есть наверняка. Умелые пушкари с их помощью могут буквально выкашивать врага, хотя в сражении они обычно успевают дать только один залп, ведь стволы пушек должны остыть…

Мюнцер молчал, нервно барабаня пальцами по столу. Наконец он поднял голову и взглянул в лицо Вольфгеру, уголок рта у него дёрнулся, и проповедник прижал его пальцем.

— Какую же тактику сражения вы посоветуете нам избрать?

— Тактику? Какая тут может быть тактика? У крестьянской армии нет ни единого шанса, в первой же стычке она будет разбита как льдина, налетевшая на каменную опору моста. Допустим, вы построите вагенбург,[118] окружите его рвом и укроете людей за телегами. А Трухзес расстреляет ваши укрепления из пушек, а потом в проломы между телегами ворвётся конница и начнётся резня, потому что вагенбург превратится в смертельную западню. Единственное разумное решение — избегать сражения. Уводите своих людей в лес, пока не поздно.

— Поздно! — выкрикнул Мюнцер, — уже поздно! Лазутчики донесли, что войско Трухзеса замкнуло кольцо вокруг Франкенхаузена, теперь один Господь рассудит нас! На его милость уповаю, ибо сказано… Он потянул со стола Библию и нараспев прочитал:

«Никто не устоит пред тобою во все дни жизни твоей; и как Я был с Моисеем, так буду и с тобою; не отступлю от тебя и оставлю тебя.

Будь твёрд и мужественен; ибо ты народу сему передашь во владение землю, которую Я клялся отцам их дать им.

Только будь твёрд и очень мужественен, и тщательно храни и исполняй весь закон, который завещал тебе Моисей, раб Мой; не уклоняйся от него ни направо, ни налево, дабы поступать благоразумно во всех предприятиях твоих».[119]

С именем Божьим под знаменем Семицветья с молитвой и открытым сердцем мы пойдём навстречу врагу и победим!

Мюнцер пафосным жестом указал куда-то за спину Вольфгера. Барон обернулся и увидел, что на стене растянуто белое полотнище, на котором изображена радуга, а под ней вышит девиз: «Знак нашего вечного союза с Богом».

— Я ответил на ваши вопросы, как же быть с моим? — напомнил Вольфгер.

— Время вопросов миновало! — изрёк Мюнцер, — пришло время меча, который даст ответы на все вопросы, если такова будет Его воля!

— Что ж, как вам будет угодно, — сухо сказал Вольфгер и встал, — в таком случае, не смею более тратить ваше время.

Мюнцер внезапно передумал.

— Подождите, барон, э-э-э, как вас там… — небрежно сказал он, — куда же вы? До начала совета у меня есть несколько минут, что вы хотели узнать?