Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

В ответ на обвинения Ноннота Вольер в 1763 г. издал «Eclaircissements historiques», одна из глав которых была полностью посвящена истории Жанны д’Арк[2218] с подробнейшей оценкой личности последней. Эта характеристика мало чем отличалась от прочих исторических выкладок Вольтера, рассмотренных выше: здесь вновь нашлось место сомнениям в чудесной природе девушки, в том, что она получала откровения Свыше и могла пророчествовать[2219]. Автор полагал, что главным доказательством вымышленного характера миссии Жанны было то обстоятельство, что одновременно с ней французские капитаны использовали другого «провидца» (Гийома Пастушка) для поддержания боевого духа своих войск[2220]. Вольтер укорял своего оппонента в плохом знании материалов обвинительного процесса 1431 г.[2221], откуда, по его мнению, проистекали все ошибки иезуита в понимании сути тех или иных вопросов, задаваемых обвиняемой, и сам анализировал наиболее спорные из них[2222]. Он также вновь решительно возражал против легенды о якобы выжившей в Руане Жанне д’Арк[2223]. «Научись, Ноннот, изучать историю, если отваживаешься о ней говорить», — писал в заключение Вольтер[2224].

Подобный совет, тем не менее, не смутил Ноннота, который в 1766 г. выпустил второе издание «Заблуждений». Вольтер, имевший их в своей библиотеке[2225], вновь ответил оппоненту. В «Honnêtetés littéraires» 1767 г. он писал, в частности, что Ноннот, оказывается, предлагал выкупить у него рукопись «Орлеанской девственницы» за тысячу экю (pour mille écus)[2226]. В экземпляр «Honnêtetés», принадлежавший Волтеру, был вклеен лист с текстом его письма издателю Фе (Fez) из Авиньона от 17 мая 1762 г., в котором он сообщал об условиях этой невозможной для него сделки и которое сопровождалось рукописными пометками автора, указывающими, что история эта длится уже давно[2227]. Дискуссия с Ноннотом продолжилась в 1769 г., когда было опубликовано «Анонимное письмо господину Вольтеру с ответом». В нем ближайшие сторонники философа (среди них — его секретари Ж.-Л. Ваньер и С. Бигекс, а также основной издатель трудов философа Г. Крамер-старший) именовали иезуита клеветником, у которого «нет ни одной страницы, где бы не содержалась ложь»[2228]. Еще в апреле 1772 г. в письме Жану Франсуа Лагарпу Вольтер вспоминал о Нонноте как о «человеке, который делает сто исторических замечаний человеку, занимающемуся историей всю свою жизнь»[2229].

Впрочем, помимо того, что критики Вольтера восприняли «Орлеанскую девственницу» как серьезное историческое сочинение, направленное на критику церкви и идеи святости Жанны д’Арк, они также представляли ее как сочинение либертена. Эта тема поднималась уже в 1756 г. в «Письме Вельзевула», в котором Вольтер сравнивался по уровню своего таланта с «либертеном Лафонтеном»[2230]. Точно так же полагал и Л.-М. Шодон, писавший, что в поэме Вольтера все прочие либертены черпают вдохновение[2231]. А М. Мерсье заключал, что нет ничего удивительного в том, что в XVIII в., «веке вырождения» (un siècle dégénéré), «при звуке имени Девы фривольность улыбается»[2232]. Сторонники Вольтера пытались всячески смягчить подобную оценку творчества их «гения». Так, Люше заявлял, что «либертенскими» можно назвать лишь пиратские издания поэмы, к которым сам автор не имел никакого отношения[2233]. Ш. Палиссо, напротив, не отрицая некоторой вольности «Девственницы», полагал подобный стиль оправданным потому, что весь XV в., описанию которого поэма и была посвящена, являлся веком либертинизма: веком свободных нравов и свободных сексуальных связей, при которых поведение Девы, как его описал Вольтер, не выходило за рамки принятых норм поведения[2234].

Следует отметить, что во второй половине XVIII в. практически все критики Вольтера, выражавшие свое возмущение «Орлеанской девственницей», были представителями церкви, католическими авторами, для которых и его отношение к культу святых, и его предполагаемая приверженность идеалам либертинизма являлись наиболее болезненными вопросами. Для светских авторов и для светской просвещенной публики Вольтер оставался властителем умов. Не случайно в периодической печати этого времени не появилось практически никаких негативных упоминаний его поэмы[2235], а при возвращении Вольтера в Париж в 1778 г. восторженная толпа встречавших скандировала, по воспоминаниям Кондорсе, «Да здравствует «Девственница»!»[2236].

§ 2. «Народная героиня» историков-либералов