Еретик. Книга 2

Ансель сделал несколько выпадов мечом не в полную силу, позволяя графу их отразить. Лицо Гийома сделалось напряженным и сосредоточенным. Казалось, он вот-вот раздует щеки от чрезмерного старания. И все же результат стоил того: задача была выполнена.

– Ловкость, которую ты сможешь развить, если постараешься. – Сделав сложное движение клинком, Ансель все же выбил оружие из рук ученика и показательно приставил меч к его плечу, чтобы показать, где оказалось бы ранение, будь это настоящее сражение. Гийом недовольно сощурился, но на этот раз промолчал.

– Порою перечисленные качества гораздо больше помогают в бою, нежели крупное телосложение и физическая сила, – наставническим тоном возвестил Ансель. – Что до твоего своеобразного… остроумия, – он прищурился, – прибереги его для тех случаев, когда у твоих противников будет не слишком много оружия. А лучше – никакого. Иначе ты рискуешь сполна ответить за свои слова.

– Я всегда готов отвечать за свои слова! – вскинулся юноша.

Ансель недоверчиво приподнял бровь.

– Кровью? Жизнью?

– Если нужно, – Гийом приподнял голову, с вызовом взглянув на своего учителя. – А иначе это трусость!

– Или благоразумие.

– К чертям благоразумие, если оно делает тебя трусом!

Ансель вздохнул, отступая на шаг и вновь убирая оружие. Он понял, что для этого разговора еще не пришло время.

– Что ж, этот вопрос мы еще обсудим. Весьма вероятно, что не раз. – Он окинул Гийома с мечом в руке, удерживаемым неправильно, но очень картинно. – И не два, – закончил Ансель, утвердившись в своей мысли.

Собрав немногочисленное снаряжение, они направились в сторону особняка, покидая небольшой участок, который выбрали для тренировок.

– Умираю с голоду. – Гийом с воодушевлением бросил взгляд на окна на нижнем этаже здания, где располагалась кухня.

Ансель безразлично пожал плечами.

– Кстати, – юноша с любопытством взглянул на него, – уже некоторое время хотел спросить. Отчего ты… вы не едите мясо и птиц? Отказываетесь от блюд, когда их подают к столу, набирая себе чего-то другого. После охоты пару недель назад, когда устроили пир для гостей, вы и вовсе ушли, не захотев присутствовать. Я замечал! Почему? Дичь такая вкусная! У нас дома отличные повара. И, – он попытался рассуждать, слегка подражая учителю, – мясо быстро восстанавливает силы и…

Ансель кивнул, давая понять, что понял вопрос, и остановился в задумчивости.

– Боюсь, в двух словах я этого не объясню. Но готов рассказать подробнее, если ты, конечно, захочешь слушать. Настаивать не буду.

– Я же спросил! – с жаром отозвался Гийом. – Конечно, я готов слушать!

– Ты, вроде, умирал с голоду.

– Потерплю.

Ансель снова кивнул, погрузившись в свои мысли. Он не рассчитывал так скоро начинать этот разговор и теперь боялся, что недостаточно подготовился. Он не мог с точностью определить, как Гийом отреагирует на его рассуждения. А если реакция будет слишком воинственной и резкой, из Кантелё придется спешно бежать. Граф был любознателен, схватывал все на лету, но многие его действия были непредсказуемыми, что затрудняло любое объяснение.

И все же Ансель решил рискнуть. Преисполнившись серьезности, он спросил:

– Как ты считаешь, что происходит с душой человека после смерти?

Ансель ожидал, что рожденный и воспитанный в католической семье мальчик начнет уверенно воспроизводить то, что слышал на мессах, однако ответ Гийома его удивил.

– Считается, что она попадает в рай или ад навсегда. Или сначала в чистилище. Но лично я думаю, что после Суда Господь вновь отправляет душу человека на землю, чтобы дать ей возможность искупить грехи. Потому что где же еще можно искупать грехи, если не там же, где их совершил? Так что я думаю, души перерождаются в новые тела. Может, не сразу, но…

Гийом осекся, видя ошеломленный взгляд Анселя. Поняв, что сильно впечатлил учителя, юноша расплылся в самодовольной улыбке.

– Понятно. – Ансель моргнул, пытаясь сообразить, как реагировать на такой неожиданный поворот событий. – А почему ты так думаешь?

– Элиза, моя подруга, рассказывала про перерождения. Я верю в Бога, верю в то, что говорят священники, но то, что рассказывала Элиза, мне понравилось, и я… совместил. – Гийом небрежно развел руками, не переставая улыбаться. Он очень гордился своей необычной теорией. То, что она звучала вызывающе, лишь прибавляло ей ценности в его глазах. Однако графу не с кем было ею поделиться. Элиза, когда он предложил совместить ее взгляды с его вероисповеданием, не проявила интереса к этой идее, а ее сестра Рени вовсе не стала с ним это обсуждать. Других собеседников у Гийома толком не было – никто не интересовал его настолько, чтобы делиться подобными мыслями. До Анселя.

– Вот, значит, как, – все еще с удивлением проговорил учитель. – А твоя подруга, она… христианка?

Гийом напрягся. Он уже знал, что таких, как Элиза могут преследовать, что рассказы о ее взглядах могут навредить ей и даже навлечь на нее гнев инквизиции. Но почему-то он решил, что Анселю – можно сказать.