Еретик. Книга 3

– Кстати. Я тоже рад тебя видеть. – Ренар сделал шаг к Элизе и обнял ее. Он тоже успел соскучиться по светловолосой язычнице. К тому же, теперь она была своеобразным напоминанием о Вивьене и той жизни, которую они вели до всех случившихся несчастий. Ренар был благодарен ей хотя бы за то, что она сейчас не повела себя опрометчиво и не вынудила с собой возиться.

Притихшие, они направились в ее жилищу в лесу.

***

Короткий зимний день уже склонился к закату, когда Ренар завершал свой тяжелый, хронологически сбитый рассказ. Он думал, что будет краток, лишь сухо перескажет Элизе цепочку событий, но быстро осознал, что не сможет сократить эту историю до разрозненных частей так, чтобы она поняла. А Элиза, не понимая чего-то, тут же начинала задавать вопросы, возвращая его к той или иной ситуации, со строгостью, которую привыкший к ведению допросов инквизитор не мог не оценить по достоинству.

В пронзительном, требовательном любопытстве Элизы, пересиливавшем даже ту скорбь, что приносил ей рассказ, было нечто, напоминавшее Ренару его казненного друга. В стремлении к знанию Элиза была схожа на Вивьена. Памятуя, как тот всегда добивался правды, Ренар решил рассказать Элизе все, не щадя ее и не утаивая подробностей.

Он рассказал, как Вивьен тосковал по ней, как злился и как обходился с другими женщинами, которых подозревали в колдовстве. К его удивлению, Элиза не проявила ревности, словно злость и тоска Вивьена льстили ей и служили доказательствами любви, несмотря на то, каким образом он это проявлял. Лишь когда Ренар упомянул Эвет, Элиза заметно напряглась. Жгучее, мучительное чувство, которое она когда-то умела скрывать, не посещало ее рядом с Вивьеном, и теперь, после такого большого перерыва, оно показалось почти невыносимым.

– Он признался в ереси, которой не следовал, только чтобы допрос не продлили и не узнали про тебя, – с легким укором напомнил Ренар, как только Элиза начала погружаться в свои переживания. – Так что на твоем месте я бы не сомневался в его чувствах. Только не взваливай на себя вину за это, – добавил он, поняв, что Элиза вот-вот упадет без чувств. – Не сделай он так, его бы это не спасло. Архиепископ задался целью его погубить, и он сделал бы это рано или поздно. Можешь считать, что, спасая тебя, Вив немного сократил и свои страдания, только и всего.

Не сдерживая неприязни, Ренар рассказывал о Гийоме де Борде и о деятельности, которую тот развернул в руанском отделении инквизиции. Также он рассказал далекой от церковной иерархии лесной отшельнице, почему Вивьен был вынужден по приказу де Борда сжечь Рени и почему нельзя было этого избежать.

Элиза слушала, не перебивая.

– Так вот, что заставило его. Я была права, – шептала она, качая головой и позволяя слезам тихо сбегать по щекам, а новой ненависти обрастать вокруг имени Гийома де Борда.

Наконец Ренар перешел к тому, как при обыске у Вивьена нашли книгу.

Ежась от страха, Элиза слушала, как Вивьена пытали, как его старались вразумить, как жесток был де Борд и как ему удалось сломить волю своего узника. А между тем так трудно было вообразить на месте арестанта – Вивьена! Мужчину, который, полным сил и жизни, приходил в этот дом. Вивьена, с которым она самозабвенно предавалась страсти на этой самой той же кровати.

Но жизнь, говоря с ней устами Ренара, была непреклонна. Ошибки не было. Тем арестантом действительно был Вивьен Колер.

Светловолосый инквизитор упомянул, как по сговору с епископом, ранил своего друга перед самой казнью. Элиза поняла: вот, почему Ренар назвал себя убийцей лучшего друга. И, похоже, никакие заверения в благородности намерений не сумеют его переубедить.

Наконец, Ренар пересказал признания, сделанные Вивьеном, свой разговор с ним, отказ Вивьена отречься от показаний. Когда он впервые упомянул имя Анселя, Элиза вскочила со своего места.

– Ансель де Кутт?! – прошипела она, полубезумным взглядом вперившись в рассказчика. – Ансель дал ему ту книгу?

Обладай ведьма теми силами, которые ей приписывали народные толки, сейчас у нее бы сузились глаза, как у кошки или змеи, а человеческий облик уступил бы место внешности мифической гарпии.

Ренар вернул ей тяжелый взгляд и мрачно ухмыльнулся:

– Асье. Его зовут Ансель Асье. И, как выяснилось, мы многого о нем не знали. А Вив знал.

Ренар пересказал Элизе то, что услышал на последнем допросе, закончившемся для Вивьена смертным приговором. Женщина слушала подлинную историю Анселя Асье, недоверчиво покачивая головой. Участие этого человека в трагедии, случившейся с Вивьеном, всколыхнуло в ней и полузабытую злость, и недоумение.

– Ты что-нибудь знала об этом? О книге, об истории Анселя? – вдруг резко спросил Ренар, видя, что Элиза о чем-то задумывается.

– Нет, – растерянно выдохнула она.

Ренар прищурился, словно она не убедила его. Элиза поняла его подозрения. Ведь с ней Вивьен мог поделиться этими сведениями, не опасаясь быть выданным инквизиции. Мог, но не поделился.