Еретик. Книга 3

– Нет? – спросил де Борд. Ренар, державшийся подле него, молчал. Архиепископ скорбно покачал головой. – Мне очень, очень жаль, сын мой. Твоя жестокость к себе самому и к нам, похоже, гораздо сильнее совести. – Он вновь кивнул палачам. – Продолжайте.

И пытка продолжилась.

Еще один мучительный час показался длиннее предыдущего. А после, когда глаза Вивьена от напряжения налились кровью и сделались красными, словно у слуги сатаны, де Борд повторил свое предложение. И снова Вивьен заставил себя проигнорировать его.

– В таком случае… – начал архиепископ, но Ренар перебил его.

– Ваше Высокопреосвященство! – воскликнул он. Дождавшись, когда де Борд переведет на него взгляд, он продолжил: – Больше… нельзя. По правилам, мы не должны…

– О чем ты говоришь? – недоуменно спросил де Борд, но недоумение его выглядело нарочитым. – О булле Его Святейшества? Так она относится к еретикам. А среди инквизиторов вероотступников быть не может.

Ренар побледнел. Вивьен едва не лишился чувств. Он знал, что последует за этим.

Пытка продолжилась.

К исходу третьего часа Вивьену показалось, что смерть уже совсем рядом, и часть его даже готова была принять ее как избавление, но воля к жизни была сильнее, и он цеплялся за остатки присутствия духа, как только мог.

В горле стоял вкус крови, все тело болело от напряжения, а кожа с оголенных рук была содрана лихорадочными попытками вырваться из пут и остановить пытку. Когда палачи, наконец, отошли от него, Вивьен уже с трудом понимал, что происходит, взращивая в себе лишь одну, последнюю упрямую мысль: не сдавайся.

Де Борд вновь навис над ним. Вивьен посмотрел на него рассеянными залитыми кровью глазами, чувствуя, что ускользает в забытье.

– Вивьен, не заставляй меня повторять это снова, – почти умоляюще произнес он. – Только в твоих силах закончить это. Ты понимаешь? Подумай. Подумай хорошенько, Вивьен. Ты готов сознаться?

Больше всего на свете хотелось кивнуть, но Вивьен приложил все усилия, чтобы оставить голову неподвижной.

– Палач, – тяжело вздохнув, заговорил де Борд. Ренар выступил вперед.

– Ваше Высокопреосвященство, хватит! – сказал он.

В допросной повисло молчание. Де Борд медленно повернулся к Ренару и посмотрел на него испытующим взглядом.

– Сын мой, ты забываешься. Страдания бывшего друга…

– Вы его просто убьете, – холодно перебил Ренар. – И ничего не узнаете. Разве нам это нужно? Посмотрите на него.

Де Борд посмотрел. Он видел перед собой измученного, почти умирающего арестанта, который вот-вот не выдержит пытки. Пришлось признать: Ренар был прав. Нужно было прекратить.

Не говоря ни слова, он отстегнул кожаный ремень, удерживающий грудь Вивьена, и кивнул тому палачу, что до этого удерживал голову арестанта. Тот потянул за мокрую тряпицу и извлек из горла Вивьена длинный кусок ткани, покрытый кровавыми пятнами.

Теперь тошноту сдержать было невозможно. Вивьен резко повернулся набок и, насколько позволяли все еще связанные руки, попытался свеситься со скамьи, давая содержимому желудка с мучительным кашлем вырваться наружу. Носом обильно хлынула кровь, горло обожгло огнем. Вивьен все еще не мог нормально дышать, и продолжал лихорадочно, свистяще выхватывать из мира жалкие клочки воздуха, которые позволяли ему жить.

Сил на то, чтобы заставить свое тело приподняться и лечь обратно, у него не осталось. Он так и продолжал свешиваться со скамьи, наблюдая, как на пол льется кровь из искалеченного горла и носа.

Один из палачей наклонился и разрезал веревки, стягивавшие руки. Однако Вивьен не сумел сразу их поднять – от бессилия они повисли плетьми. Все, на что его хватало – это дыхание, все еще затрудненное, жгучее, со стальным привкусом крови и горечью желчи.

Через несколько мгновений второй палач освободил ноги Вивьена, и те также рухнули вниз, принеся новую волну боли напряженным мышцам. Вивьен слабо застонал, почувствовав волну судорог по всему телу.

Палачи взяли его под руки и силой подняли со скамьи, но при попытке встать на пол Вивьен начал оседать, ощутив резкое головокружение. Кровь только сильнее хлынула носом.

Фигуры де Борда и Ренара расплывались у него перед глазами. В горле все еще стояло неприятное давление, и на миг глаза Вивьена округлились от ужаса: он понял, что все еще не может нормально дышать, и это едва не повергло его в панику. Через мгновение разум взял верх над чувствами, и Вивьен осознал, что горло его распухло от агрессивного воздействия, и теперь некоторое время ему придется делать только неглубокие вдохи в ожидании, когда опухоль спадет.

Путь до камеры прошел для Вивьена, словно в тумане. Он буквально висел на крепких руках палачей, не в силах переставлять ноги. Когда его грубо опустили на настил из соломы, он попытался оттолкнуться руками и подняться, но не смог. Последним, что он видел перед тем, как впасть в забытье, это как один из палачей швыряет вдогонку его грязную рубаху на пол камеры.

***