Еретики Дюны

— Пока что. Скоро мы двинемся в долину.

— Но как…

— Когда ты пересекаешь местность, похожую на эту, ты становишься одним из обитающих здесь животных. Выглядывай следы, смотри, куда они ведут, где они ложатся на отдых.

— Но разве не могут охотники различить разницу между…

— Если животное обгладывает ветки, ты тоже обгладывай ветки. Если приблизятся охотники, продолжай делать то, что и делал, что делало бы любое животное. Охотники будут высоко в воздухе. Это удачно для нас. Они не смогут отличить человека от животного, если только не спустятся.

— Но разве они…

— Они доверяют своим машинам и тем движениям, которые видят. Они ленивы, летают высоко — так быстрей идет поиск. Они полностью верят, что их мозги, считывая показания приборов, безошибочно установят, где животное, а где человек.

— Так что они просто минуют нас, если подумают, что мы дикие животные?

— Если они усомнятся, они еще раз проверят нас. Мы не должны изменять образа движений после того, как нас проверят первый раз.

Это была слишком длинная речь для обычно молчаливого Тормса. Вот теперь он внимательно разглядывал Данкана.

— Ты понимаешь?

— Как я пойму, что они нас проверяют?

— У тебя защиплет в желудке. В желудке у тебя появится ощущение, будто ты выпил газированный напиток, которого не стал бы пить ни один человек.

Данкан понимающе кивнул.

— Икшианские сканеры.

— Пусть это тебя не тревожит, — сказал Тормса. — Животные здесь привыкли к этому. Иногда прерываются на секунду, потом продолжают заниматься своим делом, как будто ничего не происходит. Что до них — то полная правда. Ведь произойти что-то плохое может лишь с нами.

Затем Тормса встал.

— Скоро мы отправимся в долину. Следуй вплотную за мной. Делай в точности то, что делаю я, и ничего больше.

Данкан шел шаг в шаг за своим проводником. Вскоре они были под укрывшими их деревьями. Где-то во время их ночного передвижения, понял Данкан, он начал воспринимать это место так, как его воспринимают здесь живущие.

Новое чувство завладело его сознанием. И было также возбуждение, подстрекаемое любопытством.

Каков же тот мир, каким он стал после времен Атридесов?

Гамму. Каким же странным местом стала эта Гиди Прайм.

Медленно, но отчетливо новые грани проступили перед ним, и каждая новая открывала вид на большее, чем он мог бы постичь. Он ощущал, как проявляются за происходящим четкие модели. «Однажды, — подумал он, — все модели соединятся в единую, и тогда станет ясно, почему его воскресили из мертвых».

Да, это по принципу открывающихся дверей, думалось ему. Стоит открыть одну дверь, и она выведет в помещение, где есть другие двери. В этом новом помещении выбираешь одну из дверей и исследуешь, что за ней есть. Потом могут наступить времена, когда придется опробовать все двери, но чем больше дверей открываешь, тем убежденней делаешься, что за каждой дверью появится следующая. Наконец, одна из дверей выводит в знакомое место. И тогда можно сказать: «Да, это все объясняет».

— Охотники приближаются, — сказал Тормса. — Мы теперь животные, обгладывающие ветки, — он подошел к укрывавшему их кусту, сорвал зубами небольшую веточку.

Данкан повторил то же самое.

Я должен править и глазом и когтем так, как ястреб среди меньших птиц.

Утверждение Атридесов (источник: Архивы БД)

Утром на рассвете Тег выбрался из-за защитных щитов вдоль главной дороги. Дорога была широкой и ровной трассой — лучевой прокатки, свободной от растительности. Десять рядов, прикинул Тег, пригодных и для пешего, и для транспортного передвижения. Движение в этот час было, в основном, пешим.

Он стряхнул почти всю землю со своей одежды, еще раз удостоверился, что на ней нет воинских знаков отличия.

Его седые волосы были не так опрятны, как обычно, но он ведь мог использовать как расческу только свои пальцы.

Движение по дороге шло по направлению к городу Ясай — многие километры через долину. Утро было безоблачным, откуда-то с оставшегося далеко позади него моря тянуло легким ветерком.

За ночь он добился некоторого равновесия со своим новым сознанием. Перед второй половиной его двойного зрения пропархивало то одно, то другое видение: он с опережением отмечал, что должно произойти, отчетливо понимал, куда ему нужно ставить ногу при каждом следующем шаге. За этим опережающим время зрением скрывался таинственный реактивный спусковой крючок, который, он знал, только рвани — и скорость его тела возрастет до таких сногосшибательных величин, которые вроде бы ни для какой плоти невозможны. Рассудком этого нельзя было объяснить. У него возникло такое чувство, что он осторожно идет по лезвию ножа.

Как он ни старался, он не мог понять, что же произошло с ним под T-Пробой. Было ли это сходно с тем, что испытывают Преподобные Матери во время Спайсовой Агонии?