Эридиана (сборник)

По сведениям Иммунологического центра при Всемирной Организации Здравоохранения, на Земле сейчас две тысячи сорок четыре таких, как я. Разумеется, все мы попадем в рай. Чистилище мы уже прошли, а ад уже искупили. И все-таки иногда я думаю, вдруг этот рай так же недоступен для нас, как сейчас пыль на проселочной дороге? Вдруг и там нужно стекло, которое отгородит нас от сонмов херувимов и райских кущ? Если так, то при жизни я сделал достаточно, чтобы обеспечить себе и там сносное житие. Как бы не противилась судьба, я отвоевал себе вполне человеческую жизнь. Точка и подпись: Клаус Энгельмайер, урожденный Уве.

Мне никогда не было достаточно того, что уготовила мне судьба: я не захотел остаться мыслящим подопытным животным. Профессор Фоусетт много сделал для меня, но и получил немало. Все, чего я добился сам — моя воля направляла мысль и руку других людей.

Но вот сейчас, в прелестный осенний день, когда алые листья тихо планируют на пожелтевшую траву газонов, а живая изгородь из маллеонии пылает стеной литого золота, — впрочем, за плитой бронестекла, термотканью скафандра, герметичностью шлюза мне это безразлично, — а я сижу за электронной пишущей машинкой, которая не умеет только сочинять за меня, да и то, наверное, выучится, правит же она мои ошибки; так вот, сижу я в совершенно безопасной, несмотря на затруднения со стерилизацией, обстановке, сижу и с интересом думаю: „А не открыть ли окошко — подышать свежим воздухом! Или того лучше — не пройтись ли по принадлежащему мне саду без всяких там скафандров?“»

20. 37. 12. бв.

Почти закончил пакетирование информации для годового отчета. Оказалось, что поработал не так уж плохо. Если бы не проклятый локатор, не бури на Солнце и не ремонт стыковочного узла, успел бы больше. На согласовании Земля-Главная меня порадовала. Оказывается, «Сеть-2» уже введена в строй, и теперь я могу подключаться к Всемирной Информационной системе не на два часа в сутки, а в любое время. Это здорово.

20. 02. 17 бв.

На ВНИПе заканчивают монтаж первой оболочки седьмой секции. Сегодня я дал им неблагоприятный прогноз и с удивлением узнал, что все остальные станции дали «нормально». Даже аль Магрифи оказался среди них. Я попросил срочную связь с начальником сройки, но мне вежливо отказали- у него был разговор с Космофрахтом, а беседа с его заместителем у меня совершенно не получилась. Взбешенный, я опять позвонил в штаб и заявил, что в случае отказа свяжусь с Главной, прежде всего с инспекцией или директоратом ВНИПа. Разумеется, после всего этого на экране появился седой плечистый мужчина и не слишком дружелюбно сказал: «Слушаю вас». Тут я завопил, что его сотрудники бездельники и перестраховщики, что речь идет о здоровье людей, что… Он перебил меня и приказал (так!) представиться и объясниться. Опомнившись, я сделал и то, и другое. Он спросил, почему остальные выдали удовлетворительный прогноз. Я ответил, что они пользуются устаревшими методами расчета при вычислении переменной Мальцера и что… Тут он снова перебил меня и спросил номер моей станции. После моего ответа у него в глазах на секунду появилось какое-то странное выражение, но я недооценил старика. Он ничего не спросил, только пошевелил бровями, а затем трубным голосом объявил, что немедленно вызывает главного астрофизика системы и связывает все станции на кольцевую. Я чуть было не сказал, что главный астрофизик и есть тот самый доктор Ватанабэ, по чьей методике работают станции, но сдержался, еще подумает, что боюсь.

Что-то я расхвастался. Словом был долгий разговор, на три четверти из расчетов и формул, Ватанабэ стал помаленьку терять свою прославленную невозмутимость, а я, наоборот, стал хладнокровен, как змея, и тут слово взял начальник. Он сообщил мне, во что обойдется ВНИПу час простоя, и добавил, что я смогу, наверное, подсчитать, во что обойдутся сутки. Отвечаю ли я за свои слова? Все замолчали и уставились на меня с экранов, и я понял — в случае ошибки мне придется отыскивать другую работу: я просто не смогу здесь оставаться. Но ошибки быть не могло, я проверил все тридцать раз, я так и сказал, и приказ свернуть работы и укрыться в кораблях был отдан. Вот тогда я ощутил высасывающую пустоту. И когда через три с лишним часа заверещали счетчики, замелькали вспышки, забарахлила связь, я ничего не почувствовал. С самого начала я был слишком убежден в своей правоте; торжество ее не могло ничего добавить. Мне предложили срочно изготовить рекомендации по новой методике, обосновать и представить. Тем и занимался до писания дневника.

20. 58. 47 бв.