Эридиана (сборник)

О, с тех пор прошло много сотен лет. Сколько городов было разрушено, сколько народов исчезло! Время жестоко! Некогда высокие горы превратились в равнины, лесистые места стали знойными пустынями. Когда-то даже небо над этой планетой было яснее, а воздух был до того чист и ароматен, что человек пьянел от него, как от вина. А теперь из-за пыли и дыма почти не видно солнца. Люди задыхаются, болеют, раньше срока сходят в могилу. Помнится, вон та гора весной покрывалась ковром из алых цветов. Легкие, как бабочки, юноши и девушки бегали по склонам горы, собирали цветы, а устав, бросались на пушистый травяной покров. Свежий весенний воздух бодрил, солнечные лучи, казалось, нежно ласкали кожу лица, обнаженных рук, а сквозь полусомкнутые ресницы было видно бездонное голубое небо. А сейчас гора, будто язвами, изрыта глубокими темными оврагами.

— Постарела гора, как и я сам, — вздохнул старый астронавт.

Сколько же времени прошло с тех пор, как он стал обитателем этого озера? Сколько уже лет он каждую ночь всматривается в небо, с надеждой смотрит на родные звезды, а под утро, поняв, что еще одна ночь прошла в бесплодном ожидании, снова прячется в своем убежище? Никто за ним не прилетал. Да и кто там, дома, мог знать, что он, как беспомощная птица с подбитыми крыльями, сидит и ждет помощи на этой прекрасной, но чужой планете? Его, безусловно, искали, искали по всему его маршруту, наверняка десятки поисковых групп обрыскали все прилегающие к маршруту районы Вселенной, искали и возвращались домой с виноватыми глазами — нет, нигде нет! Впрочем, если бы даже каким-то чудом дома узнали, что он находится на этой голубой планете, то вряд ли смогли бы добраться до него.

— Тысячи световых лет, десятки Галактик между мной и домом! Конечно, невозможно добраться сюда, — печально говорил сам с собой старый астронавт. — Тысячи и тысячи лет надо добираться сюда. Какая живая душа выдержит такой путь? Тысячной части этого расстояния достаточно для того, чтобы превратить любой звездолет в звездную пыль. Э-эх, надежда! Видно, жизнь такова, что пока живешь, надеешься, перестал надеяться, значит, конец тебе.

Старый астронавт погрузился в грезы…

«…Родная планета. В ярко-зеленом небе два голубых солнца. У озера, на крупном красном песке, перемешанном с чудесными самоцветами, его юные сверстники. Среди них зеленоглазая красавица Алаир. В тот день Алаир была весела как никогда. Она смеялась, бегала по мелководью, брызгалась водой и, как он заметил, старалась все время быть поближе к нему. В один момент, когда она прикоснулась к нему мокрыми руками, он почувствовал, что его тело начинает гореть каким-то неизвестным доселе огнем, слабеет в приятной истоме и словно тает от непривычного до этой минуты прикосновения девичьих рук. Тогда он, неожиданно для себя, впервые обнял и поцеловал ее. „Смешливая моя Алаир. Где ты была раньше, звездочка моя зеленоглазая?“ В тот же день он привел ее к себе домой знакомить с родными. Пришли друзья, и до утра не смолкали песни, шутки, игры.

— Ты, Алаир, держи его покрепче. Он у нас по натуре бродяга, найдет на него блажь, улетит куда-нибудь на край Вселенной и забудет тебя, — шутили друзья.

— Пусть только улетит, я ему… Ты ведь не сбежишь от меня, правда? — смеялась Алаир и заглядывала своими зелеными глазищами ему в глаза.

„Зачем ты меня отпустила?! Почему не повисла на шее и не зашлась в плаче? Я не улетел бы тогда, Алаир, остался бы с тобой. Эх, за что только судьба так наказала меня? Не только свою, но и твою жизнь погубил? Не надо было так сильно любить меня. Эх, Алаир, Алаир! Вот результат того, что ты исполняла каждую мою просьбу, во всем соглашалась со мной, боясь обидеть меня. Эх!“»