Эркюль Пуаро

– Да, в темноте нам всегда легче установить контакт. Кстати, день был довольно теплый, так что мы даже не разжигали камина.

– И с нами разговаривал прелюбопытнейший дух, – заметила Изабель.

– Ее звали Фатима. Она сказала, что умерла во время крестовых походов, и передала нам прекрасное послание.

– На словах?

– Нет, не голосом, а стуком. Любовь. Надежда. Жизнь. Что может быть прекраснее!

– Мисс Аранделл стало плохо во время сеанса?

– Нет, сразу после него. Нам подали сэндвичи, портвейн, но милая мисс Аранделл ни к чему даже не притронулась, сказав, что плохо себя чувствует. Именно с того момента она и заболела. К счастью, ей не пришлось долго страдать.

– Она умерла спустя четыре дня, – пояснила Изабель.

– Мы уже получили от нее несколько посланий, – вдохновенно сообщила Джулия. – В них сообщалось, что она очень счастлива, что все прекрасно и она надеется, что между близкими ее сердцу людьми царят мир да любовь.

Пуаро кашлянул.

– К сожалению, это не так.

– Да, ее родственники ведут себя отвратительно по отношению к бедняжке Минни, – сказала Изабель. Ее лицо вспыхнуло от возмущения.

– Да, Минни – просто неземное создание, – поддакнула Джулия. – Многие говорят про нее разные гадости. Будто она какими-то махинациями заполучила эти деньги.

– На самом же деле она сама была поражена...

– Просто ушам своим не поверила, когда адвокат прочел завещание...

– Она сама об этом говорила. «Джулия, дорогая, – сказала она мне, – я была ошарашена. Небольшие вознаграждения в пользу слуг, а «Литтлгрин-хаус» и все остальное состояние – Вильгельмине Лоусон». Она была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи. А когда совладала с собой и спросила, какова же эта сумма, полагая, что она, возможно, составляет несколько тысяч фунтов, мистер Первис, запинаясь и мямля, долго рассуждал о таких непонятных вещах, как движимость и недвижимость, и наконец изволил сообщить, что состояние мисс Аранделл насчитывает что-то около трехсот семидесяти пяти тысяч. Бедная Минни чуть не лишилась сознания.

– Ей и в голову не могло прийти что-нибудь подобное, – подтвердила вторая сестра. – Да и кто мог подумать, что такое возможно?

– Она сама вам так сказала?

– О да, она не раз говорила нам об этом. Вот почему непристойно вести себя так, как семейство Аранделл: не разговаривать с Минни и относиться к ней с подозрением. В конце концов, Англия – свободная страна...

– Англичане почему-то действительно в это уверовали, – пробормотал Пуаро.

– ...И я считаю, что каждый волен распоряжаться своими деньгами, как сочтет нужным! По-моему, мисс Аранделл поступила очень разумно. Без сомнения, она не доверяла своим родственникам, и на то у нее были все основания.

– Вы так думаете? – Пуаро с интересом подался вперед.

Такое проявление внимания только поощрило Изабель.

– Конечно. Мистер Чарльз Аранделл, ее племянник, отвратительный молодой человек. Это известно всем. Мне кажется, его даже разыскивает полиция какой-то страны. Очень неприятный субъект. С его сестрицей я, говоря по правде, никогда не беседовала, но выглядит она очень странно. Ультрамодные туалеты и сплошной грим. Когда я вижу ее напомаженные губы, мне становится дурно. Как будто они измазаны кровью. Глядя на нее, диву даешься. Ведет себя как наркоманка. Она, между прочим, помолвлена с доктором Дональдсоном. Очень славный молодой человек. По-моему, даже ему порой противно на нее смотреть. Конечно, она по-своему привлекательна, но, надеюсь, со временем он одумается и женится на какой-нибудь приятной английской девушке, которая любит жизнь в провинции и сельский воздух.

– А другие родственники?

– Другие тоже малосимпатичны. Пожалуй, исключение составляет только миссис Таниос. Она славная женщина, но предельно глупа и ни шагу не сделает без позволения своего мужа – турка, кажется. Зачем англичанке выходить замуж за турка? Проявить такую неразборчивость! Разумеется, мисс Таниос – прекрасная мать, но дети у нее довольно страшненькие, бедняжки.

– По-вашему выходит, что мисс Лоусон заслуженно получила наследство мисс Аранделл?

– Минни Лоусон – удивительная женщина, – спокойно ответила Джулия. – Притом бессребреница. Конечно, деньги ее интересовали, но жадностью она никогда не отличалась.

– Тем не менее ей не пришло в голову отказаться от наследства.

Изабель даже отшатнулась.

– Вряд ли кто-нибудь на это способен.

– Да, пожалуй, вы правы... – улыбнулся Пуаро.

– Видите ли, мистер Паррот, – вставила Джулия, – она приняла наследство как душеприказчица, для которой воля покойной священна.

– И хотела даже выделить какую-то часть миссис Таниос или ее детям, – продолжала Изабель. – Но она боялась, как бы этими деньгами не завладел ее муж.

– Минни говорила также, что намерена предоставить Терезе денежную помощь.

– Это было бы крайне великодушно с ее стороны, если учесть, что Тереза всегда относилась к ней свысока.