Эркюль Пуаро

– Что верно, то верно, – рассмеялся Редферн. – Нам с огромным трудом удается избавиться от его предприимчивости. Дай ему волю, это место быстро бы превратилось в нечто среднее между Маргейтом и Ле Туке.

Пуаро промолчал, внимательно изучая лицо своего собеседника. Это было лицо счастливого человека. Внезапно Пуаро произнес:

– У меня впечатление, мистер Редферн, что жизнь кажется вам прекрасной!

Патрик удивленно взглянул на него.

– Конечно, – ответил он. – А разве это не так?

– Да, так! И вы правы, наслаждаясь ею. Я вас поздравляю.

– Спасибо, – улыбнулся Патрик.

Пуаро выждал, а потом сказал:

– А теперь, как человеку, которому намного больше лет, чем вам, мне хотелось бы дать вам совет.

– Слушаю вас.

– Ну так вот. Один мой друг, мудрый и здравомыслящий полицейский, сказал мне как-то очень давно: «Мой дорогой Эркюль, если ты хочешь быть счастлив, избегай женщин!»

– Боюсь, – ответил Редферн, – что ваше предостережение запоздало: я уже женат!

– Я знаю. У вас очаровательная жена, и она вас очень любит.

– Я тоже люблю ее.

– Рад это слышать.

Патрик нахмурил брови и спросил:

– Куда вы клоните, мосье Пуаро?

Откинувшись на спинку кресла, маленький детектив закрыл глаза.

– Я хорошо знаю женщин, – промолвил он. – Они способны так усложнить вашу жизнь, что она станет невыносимой, а англичане – о, они ведут себя с женщинами, как дети. Мосье Редферн, если вы намеревались приехать сюда, зачем вы привезли с собой жену?

– Я вас не понимаю, – резким тоном ответил Патрик.

– Не думаю, – спокойно произнес Пуаро. – Но не настаиваю. Я не настолько безумен, чтобы спорить с влюбленным человеком. Я просто предлагаю вам свой совет, не более того.

Патрик Редферн принялся защищаться.

– Я вижу, мосье Пуаро, что вы наслушались сплетен миссис Гарднер и этой Брюстер! – воскликнул он. – Болтать языком и раздувать скандалы – любимое занятие, которому они предаются с утра до вечера. Эти мегеры готовы забросать женщину грязью только за то, что она красива!

Пуаро встал и просто сказал:

– Не может быть, чтобы вы были так неопытны!

И, покачав головой, он вышел.

V

Выйдя из столовой, Эркюль Пуаро задержался в холле. Через открытую дверь проникал холодный воздух. Дождь кончился, и туман рассеялся. Вечер был приятным, и Пуаро решил пройтись.

По дороге он увидел миссис Редферн, сидящую на своей любимой скамейке над обрывом.

– Вы простудитесь, – сказал он. – Вам не следует здесь оставаться, не то подхватите насморк.

– Да нет, – ответила она. – К тому же, какое это имеет значение?

– Ну-ну, – мягко пожурил ее Пуаро. – Вы уже не ребенок и носите длинные платья. Вам надо постараться поразмыслить, как взрослому человеку.

– Я вас уверяю, что я никогда не простужаюсь!

– Послушайте меня, – сказал Пуаро. – Сегодня была мокрая погода, шел дождь, дул ветер, потом спустился туман. А сейчас – спокойный вечер, и на ясном небе сияют звезды. Ну так вот, в жизни все бывает примерно так же.

Тихим голосом, полным сдерживаемой ярости, она бросила:

– Знаете ли вы, мосье Пуаро, что меня больше всего выводит из себя?

– Нет, мадам.

– Жалость!

Это слово щелкнуло, как удар хлыстом.

– Вы что, думаете, я ничего не вижу? – продолжала она. – Люди говорят: «Бедная миссис Редферн! Ах, эта маленькая бедняжка!..» Я не бедняжка, и я не маленькая, но они все равно говорят, что им меня жалко! Так знайте же, мне не нужна жалость, не нужна!

Пуаро аккуратно расстелил свой носовой платок на скамейке и сел.

– В том, что они говорят, есть доля правды, – заметил он.

– Эта женщина...

– Не позволите ли вы мне, – сказал он, видя, что она не договаривает начатой фразы, – не позволите ли вы мне что-то вам сказать? В нашем мире Арлены Стюарт – Арлены Маршалл – не принимаются в расчет.

– Это одни слова.

– Это чистая правда. Их триумф эфемерен и долго не длится. Для того, чтобы с ней считались, женщина должна иметь сердце или голову на плечах.

– Вы думаете, что мужчин это интересует?

– Уверен.

Она горько засмеялась.

– Я не разделяю ваше мнение.

Пуаро медленно произнес:

– Ваш муж любит вас, мадам.

– Что вы об этом можете знать?

– Могу. Я видел, как он на вас смотрел.

Она внезапно разрыдалась, и ее голова опустилась на уютное плечо Пуаро.

– Я так больше не могу, – проговорила она сквозь рыдания. – Я так больше не могу!

Пуаро ласково похлопал ее по плечу и мягко посоветовал:

– Будьте терпеливы, мадам. Будьте терпеливы!

Она взяла себя в руки, прижала к глазам платочек и ответила почти твердым голосом:

– Мне уже лучше. Я больше не плачу. Я прошу вас оставить меня. Мне хочется побыть одной...

Он встал и, отвесив ей поклон, ушел по тропинке, ведущей к отелю.

Он почти дошел до него, когда с другой стороны зеленой изгороди, окаймляющей тропинку, до него донеслись голоса.

Он остановился и в щели между кустами увидел Арлену Маршалл и рядом с ней Патрика Редферна.

Патрик говорил, и в голосе его звучало глубокое волнение.

– Арлена, я люблю вас, и эта любовь сводит меня с ума! Скажите, что вы хоть немножко любите меня! Скажите!

Пуаро посмотрел на лицо Арлены. На нем читалось выражение полного удовлетворения, более близкого к животному, чем к человеческому.