Эркюль Пуаро

На протяжении нескольких минут они предавались воспоминаниям о давнишних приключениях, затем умолкли. Пальцы Розамунды играли с замочком сумки.

– Кеннет!

Маршалл снова лежал, уткнувшись лицом в траву.

– Кеннет, – повторила она, – вы не перестанете со мной разговаривать, если я скажу вам что-то ужасно нескромное?

Прежде чем ответить, он перевернулся на спину и сел.

– Я не представляю себе, как вы можете сказать что-то, что покажется мне нескромным. Вы же знаете, мы старые друзья...

Эти слова доставили ей удовольствие, но она не подала вида.

– Кеннет, почему вы не разведетесь? – спросила она.

Лицо Маршалла изменилось, стало жестким, и недавнее счастливое выражение его исчезло. Он вынул из кармана трубку и, не отвечая, стал набивать ее.

– Простите меня, если я причинила вам боль, – извинилась она.

– Вы не причинили мне боли, – тихо произнес он.

– Ну так что же?

– То, что вы не можете понять...

– Вы... Вы так ее любите?

– Дело не в этом. Но я женился на ней.

– Я знаю. Но ведь... у нее было прошлое.

Он сосредоточенно набивал трубку.

– Может быть, – ответил он.

– Вам ничего не стоит развестись, Кен.

– Мое дорогое дитя, вы не имеете право говорить это. Она кружит мужчинам головы, возможно. Но это не доказывает, что она потеряла свою!

Розамунда удержала слова, готовые слететь с ее губ, и сказала только:

– Если вы предпочитаете смотреть на вещи иначе, вам было бы легко сделать так, чтобы развод попросила она.

– Не сомневаюсь.

– Вам нужно это сделать, Кен. Правда... Ведь у вас есть дочь.

– Какое Линда имеет к этому отношение?

– Подумайте, Кен. Дети очень многое чувствуют.

Прежде чем ответить, Кеннет поднес к трубке спички и несколько раз затянулся.

– Да, конечно, кое в чем вы правы. Вполне возможно, что Линда и Арлена не очень ладят друг с другом, и я согласен с вами, что для Линды было бы лучше попасть под другое влияние. Это уже давно беспокоит меня...

– Я очень люблю Линду, – сказала Розамунда. – В этой девочке есть что-то доброе. Да, очень положительное.

– Она вся в мать. Как и Рут, когда она берется за что-то, от своего не отступится.

Они снова помолчали.

– Так что же, – продолжала Розамунда, – вы не думаете, что вам следовало бы расстаться с Арленой?

– Развестись?

– Да. Сейчас это делается очень часто...

– Вот это-то мне и не нравится! – гневно воскликнул Кеннет Маршалл. – Именно этого я и не переношу!

Она с удивлением посмотрела на него.

– Чего этого?

– Того, как люди стали вести себя. Они берутся за что-нибудь и при первой же возможности бросают начатое, чтобы ухватиться за что-то другое! Это выводит меня из себя! Есть вещь, которая называется порядочностью. Если ты женился на женщине и взял на себя обязательство заботиться о ней, слово надо держать. До конца! Это вопрос чести! Слишком уж много стало неудачных браков и скоропалительных разводов! Арлена – моя жена, и точка!

Розамунда наклонилась к нему и вполголоса проговорила:

– Значит, вы останетесь с ней, «пока смерть вас не разлучит»?

– Совершенно верно.

Она встала и сказала:

– Я поняла.

II

Возвращаясь в Лезеркомбский залив по узкой петляющей дороге, мистер Хорас Блатт, на одном из поворотов, чуть не задавил миссис Редферн.

Она прижалась к зеленой изгороди, а мистер Блатт в свою очередь резко затормозил и остановил машину.

– Хэлло! – приветливо крикнул он.

Мистер Блатт был крупным мужчиной с красноватым лицом и венчиком рыжих волос, обрамляющих сверкающую лысину.

По его собственному признанию, он всегда ставил перед собой задачу поднимать бодрость духа и приносить хорошее настроение всюду, где он появлялся. По его мнению (которое он ни от кого не скрывал), в «Веселом Роджере» не хватало именно веселья. Единственное, что его обычно удивляло, – это необъяснимое исчезновение большинства присутствующих при его появлении.

– Еще чуть-чуть, – весело воскликнул он, – и я бы превратил вас в мармелад!

– Действительно, так почти и случилось, – ответила Кристина Редферн.

– Садитесь, подвезу.

– Спасибо, нет. Я предпочитаю пройтись пешком.

– Вы шутите? А зачем же тогда машина?

Кристина не стала спорить и устроилась рядом с мистером Блаттом. Когда машина тронулась, он повернулся к ней.

– И что это за причуда ходить в одиночестве? Да еще такой красивой женщине, как вы!

– Я люблю уединение...

Мистер Блатт с медвежьей силой толкнул ее локтем в бок, поспешно выровнял машину, направленную прямо в изгородь, и заявил:

– Все женщины это говорят, но не думают. Видите ли, гостям «Веселого Роджера» следовало бы немножко встряхнуться. Правда, постояльцы там – не восторг. Слишком много детей и старых развалин. Возьмите, к примеру, этого англо-индийского приставалу, или пастора, или американцев, которые все время говорят в нос, или этого иностранца... Ну и усищи же у него, один смех. Наверное, он парикмахер.

– Вовсе нет, – возразила Кристина. – Он детектив.

Мистер Блатт опять чуть не врезался в изгородь.

– Детектив? – переспросил он. – Ах, поэтому он так нарядился!

Кристина не удержала улыбки.