Эркюль пуаро (сборник) (СИ)

– Bon[155], – проговорил Пуаро. – Мы с полуслова понимаем друг друга. Теперь поведайте мне не спеша о событиях того вечера. Лучше начать с ужина.

– Как вы наверняка уже знаете, мистер Леверсон не ужинал дома. Они с дядей крупно поссорились, и он отправился ужинать в гольф-клуб. Сэр Рубен весь вечер пребывал в мрачном расположении духа.

– Не очень-то легкий характер был у вашего хозяина, – подсказал Пуаро.

Трефузис невесело усмехнулся.

– По правде говоря, ужасный! Я служу у него девять лет и изучил все его штучки. Человек с невыносимым нравом, мосье Пуаро. Он впадал в приступы ярости, как избалованный ребенок. И тогда оскорблял каждого, кто к нему приближался. Я-то, в конце концов, этому притерпелся, не обращал ни малейшего внимания, что бы он ни говорил. В глубине души он не был злым, но случалось, что от гнева просто терял рассудок, приводя в отчаяние окружающих. Единственно, что надо было делать – это не отвечать ему ни слова.

– А остальные домашние? Обладают ли они подобной рассудительностью?

– Леди Аствелл, пожалуй, даже любила громкие сцены. Она ни чуточки не боялась своего мужа, всегда давала отпор и отвечала порой очень метко. Вскоре они мирились. Сэр Рубен был глубоко привязан к ней.

– Ссорились ли супруги в тот вечер?

Трефузис бросил несмелый взгляд в сторону собеседника и ответил не сразу.

– Полагаю, что да. Почему вы об этом спросили?

– Естественно, я не знал об этом, – объяснил Пуаро, – но все представляется мне так, как если бы они повздорили.

Он искусно перевел разговор на другую тему.

– Кто еще был за ужином?

– Мисс Маргрейв, мистер Виктор Аствелл и я.

– Как прошел остаток вечера?

– Мы перешли в гостиную. Сэр Рубен не последовал за нами. Он ворвался туда минут через десять, чтобы устроить мне нагоняй из-за какой-то чепуховой обмолвки в письме. Я поднялся вместе с ним в кабинет в башню и исправил то, что требовалось. Потом вошел мистер Виктор Аствелл и объявил, что желает говорить с братом наедине. Я возвратился в гостиную к дамам. Не прошло, однако, и четверти часа, как сэр Рубен принялся трезвонить, и Парсонс передал мне, чтобы я немедля шел к сэру Рубену. Когда я переступал порог кабинета, мистер Виктор Аствелл оттуда выходил. Он так толкнул меня, что я еле устоял. Видно было, что он взбудоражен. Это очень импульсивный человек. Думаю, он меня даже не заметил.

– А сэр Рубен ничего не сказал вам по этому поводу?

– Он пробормотал: «Виктор спятил. Не удивлюсь, если на днях он убьет кого-нибудь в приступе ярости»

– Вот как? У вас есть какие-либо соображения, что могло привести его в невменяемое состояние?

– Увы, никаких.

Пуаро не спеша повернул голову и бегло взглянул на секретаря. У него сложилось впечатление, что Трефузис сказал больше, чем первоначально хотел. Но и на этот раз Пуаро не пожелал настаивать.

– Что же последовало дальше? Продолжайте, пожалуйста.

– Я работал с сэром Рубеном над бумагами около полутора часов. В одиннадцать пришла леди Аствелл, и сэр Рубен сказал мне, что я могу быть свободен.

– И вы ушли?

– Да.

– Сколько времени, по-вашему, леди Аствелл оставалась наедине со своим мужем?

– Даже не представляю. Ее комната на втором этаже, моя на третьем. Я не мог слышать, когда она вернулась к себе.

– Понятно. – Пуаро стремительно встал. – Теперь проводите меня в башню.

Секретарь безмолвно прошел вперед. Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, дошли до самого конца коридора, где находилась обитая дверь, которая выходила на площадку еще одной, маленькой лестницы. Лесенка привела их к другой двери, и они оказались на месте преступления: в кабинете в башне.

Это был обширный зал, его потолки представлялись вдвое выше, чем во всем остальном доме. Стены украшало оружие дикарей: стрелы, копья, кинжалы. Вообще вокруг были развешаны в изобилии разные диковинки, почти все африканского происхождения. Письменный стол занимал оконный проем. Пуаро сразу направился к нему.

– Именно здесь нашли сэра Рубена?

Трефузис молча утвердительно кивнул.

– Если я правильно понял, его ударили сзади?

– Его ударили одной из этих палиц, – пояснил секретарь. – Они ужасно тяжелые. Смерть, очевидно, наступила мгновенно.

– Это подтверждает мысль, что преступление непреднамеренное. Крупная ссора, кто-то хватает почти бессознательно первое попавшееся орудие...

– Да. Но это отягчает обвинение против бедняги Леверсона.

– Труп нашли склонившимся вперед, на письменный стол?

– Нет. Он упал на пол, боком.

– Это весьма любопытно, – произнес Пуаро.

– Почему любопытно? – тотчас заинтересовался Трефузис.

– А вот почему, – охотно отозвался Пуаро, указывая пальцем на запекшееся пятно неправильной формы на полированной поверхности стола. – Это кровь, mon ami[156].

– Может быть, просто брызги? Их могли оставить позже, когда уносили труп.

– Возможно, возможно, – не отрицал маленький бельгиец. – Есть в комнате другая дверь, кроме той, в которую мы вошли?

– Вот здесь. Видите, где лестница?

Трефузис отдернул штору, которая драпировала самый близкий к двери угол кабинета. Оттуда узкая лестница вела на верхний этаж.