Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

Телефонные звонки раздавались как от заезжих американцев, так и местных титулованных в литературном мире особ. Очень забавный Энди Грэйвс приходился дядей Айвану Моффету. Энди недавно перевалило за семьдесят, у него был совершенно синий кончик носа, вероятней всего, от изрядных количеств коньяка, которое он принимал в течение многих лет. Последние двадцать четыре года Энди жил в Париже. Когда-то после Первой мировой войны американский рынок зерновых культур сильно потеснился, и с тех пор у него были астрономические прибыли.

– Эрнест, я не знаю, сколько денег я заработал сегодня, – задумчиво проговорил он, – все эти годы я не утруждал себя пересчетом.

Энди знал множество историй о парижской жизни во времена немецкой оккупации, и у него был настоящий бульдог.

– Прямо напротив моих апартаментов жила самая очаровательная графиня. И она была помоложе меня.

– Энди, расскажи-ка нам, юнцам, что-нибудь, – попросил Эрнест. – Это правда, что говорил Сократ о мужчинах твоего возраста?

– Абсолютная правда, – рассмеялся Энди, – три раза в неделю вполне достаточно, и стоит того, чтобы ради этого жить.

На другой день пришел Марсель. Он был взволнован.

– С тобой очень хочет встретиться Сартр, а также его девушка.

– Годится, – решил Эрнест, – скажи им, пусть приходят около восьми. Барон еще будет здесь. Он может поработать барменом.

Сартр пришел в точно назначенное время. Это был невысокий мужчина с близорукими глазами и веселым смехом. Его девушка по имени Кастор, лучше известная как Симона де Бовуар, была выше его, с более темными волосами и приятней на вид. Мы начали с шампанского. После третьей бутылки Кастор захотелось узнать, насколько серьезно болен Эрнест.

– В таком состоянии… я чертовски здоров, видите? – Эрнест откинул одеяла, согнул мускулистую ногу и ухмыльнулся.

Весь следующий час он постоянно настаивал на том, что замечательно себя чувствует. Он сидел прямо, отпускал хорошие шутки и презрительно говорил о своих соотечественниках, греющихся у домашних очагов в то время, как восточная часть Франции нуждается в освобождении. А фрицам надо непрерывно давать по ушам за унижение всего человечества.

После шестой бутылки я напоследок наполнил бокалы и решил возвращаться в свою казарму.

– Как закончился вчерашний вечер? – спросил я на следующее утро.

– Прекрасно, – зевнул Эрнест, – мы отправили его домой вскоре, как ты ушел. Проболтали всю ночь напролет. А эта Кастор просто очаровательна.

Спустя годы, когда был опубликован ее «Второй секс», Эрнест признался друзьям, что он разочарован в содержании этой книги, ведь она могла бы написать гораздо лучше.

Когда в Париж приехал Андре Мальро, Эрнест немедленно пригласил его к себе.

– Заходи, пропустим по рюмочке, – сказал он по телефону. – Я вполне здоров. Это только говорят, что болен.

На Андре была униформа полковника французской армии. Он был пилотом и воевал в воздухе над Испанией. Сейчас он командовал пехотой.

– О мой дорогой! – начал он по-французски.

Затем они присели, и оба продолжали говорить одновременно. Я открывал новые бутылки, наполнял и споласкивал бокалы, открывал еще бутылки и слушал их разглагольствования. У Андре был командирский тон, который мог повергнуть в благоговейный трепет любую торговку на рынке. Эрнест говорил хорошо и красноречиво, используя жаргонные выражения, которые я старался запоминать на будущее.

С помощью пантомимы Эрнест рассказал о напыщенном нацистском офицере, захваченном в плен после входа в город. Когда он потребовал соблюдения своих прав как военнопленного, члены группы Эрнеста были настолько ошеломлены его бесстыдством при выборе слов, что сняли с него штаны и заставили маршировать от авеню Гранд-Арме до Этуаль.

– Это очень эффективно сбило с него весь гонор, – сказал Эрнест.

Мальро был лидером Сопротивления на южном фронте. Перед вторжением он попал в руки гестапо, и его собирались пытать. Тогда он пустил в ход жуткий блеф.

– Послушайте меня. Я знаю ваше начальство, а оно меня уважает, – сказал он им, – и если оно узнает, что со мной что-то случилось, то каждый из вас будет расстрелян, один за другим.

Это подействовало. С ним обращались как с почетным военнопленным, а потом ему удалось сбежать.

В ту ночь было откупорено очень много бутылок. Двое мужчин поглотили ошеломляющее количество виноградного вина. Я дважды выходил подышать на свежий воздух, пока они вели дискуссию о войне. Андре командовал подразделениями в районе Страсбурга. Эрнест рассуждал о проблемах северной линии фронта. Было уже очень поздно, выпивка и разговоры наконец прекратились.

Когда 16 декабря на северном фронте началась мощная контратака нацистов, информация об этом просочилась только через несколько часов. Неожиданно была сильно ужесточена цензура. Лишь немногие в Париже знали, что началось великое сражение при Булдже. Эрнест располагал достаточными сведениями, чтобы осознавать всю серьезность ситуации.

– Это настоящий прорыв, братишка. Нам нужно немедленно возвращаться. За это мы можем поплатиться своей работой. Их бронетехника наступает. И они не берут в плен.