Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

Он позвонил по телефону насчет транспорта и через несколько минут сказал мне:

– Генерал Рэд О'Хэр послал за мной джип. Проверь все обоймы и оружие. По пути туда мы можем попасть в переделку. К нам в тыл просочились немецкие солдаты в американской военной форме. Джип подъедет через пятнадцать минут. Постарайся сам туда добраться, а потом разыщи меня. А теперь следи за собой сам, понял, Барон? Удачи тебе, братишка.

Через неделю атака немцев стала ослабевать. Но ее разрушительные последствия были колоссальными. 4-я дивизия, занимая позицию с востока от Люксембурга, воевала успешно. Я добрался туда только после Рождества, будучи откомандированным в качестве помощника и оператора в сопровождении Уильяма Уайлера. Он был полковником воздушных сил, к тому же хорошо разбирался в съемках документальных фильмов. Больше недели я мог быть с Эрнестом и 4-й дивизией, сдерживающей натиск врага. Потом наступила некоторая передышка, когда атака нацистов была остановлена и наши части пошли в наступление.

В дивизии Эрнест чувствовал себя как дома. Генерал Бартон был переведен после Рождества из-за болезни. Его преемник генерал Блэйкли был уравновешенным и компетентным офицером, командовавшим артиллерийской дивизией в течение многих месяцев.

Находясь в Люксембурге, Эрнест снял комнату в отеле напротив госпиталя, заперся в ней и засел за творчество. Он выходил отдыхать только с хорошими друзьями, такими, как водитель генерала Рузвельта Курт Шоу, Пелки, Кимброу, Жан, Марсель, Рэг Денни из «Нью-Йорк таймс», Хэнк Горрелл из Юнайтед Пресс, Джимми Кэннон из «Старс энд Страйпс» и Джером Сэлинджер. Эрнест был главной фигурой в кампании. Он любил рассказывать истории, выпивать и слушать. Другие подразделения вели бои и ночью и днем. Много раз их отсекали от основных сил. Все, что каждый мог сделать, это ждать, а потом или идти им на помощь, или узнать о последних моментах их жизни.

Когда Эрнест приветствовал меня в своем отеле, он выглядел возбужденным.

– Я сейчас в очередной прекрасной эпохе, – провозгласил он. Этот термин он использовал для описания тех времен, когда он был на пике своего творчества. – А ты, Барон, оказался сейчас в нужное время и в нужном месте.

– Ситуация по-прежнему неважная?

– Это неверное слово. Больше подходит – замечательная. Я покажу тебе позиции. Сколько у тебя в запасе времени? Я возьму тебя с собой в патруль и покажу во всех подробностях, откуда наступали немцы, какие были наши действия и какая ситуация сложилась сейчас. Здесь творилось такое… Здесь было чему поучиться.

Мы осуществили намеченное. Под нашими ботинками скрипел снег, мы продирались между деревьев, спускаясь в долины и поднимаясь на возвышенности. Эрнест не умолкал ни на минуту, объясняя, что происходило в том или ином месте. Он переживал настоящий, не подверженный возрасту восторг от жизни.

– Моя грудь больше меня не беспокоит. Сухой воздух ей на пользу.

Он глубоко вздохнул, чтобы продемонстрировать. Было очень холодно, но ему нравилась такая погода. Снегопад и места жестоких боев приподняли нам настроение. Мы шли на лыжах и распевали песни. Еды и спиртного было, как всегда, предостаточно.

– Недавно здесь была Марта, – по секрету сообщил Эрнест. – Все прошло не очень уж гладко. Она настоящая женщина, но… В общем, она настаивала на том, чтобы говорить по-французски, полагая, что это придаст некоторую секретность. Я не стал ее прерывать. Но у Бака, – Эрнест кивнул в направлении полковника, – есть вся военная классика на французском. Он хорошо знает этот язык.

Мы продолжали ходить в патруле. Иногда вечерами мы заходили в прекрасный люксембургский отель, где размещалась пресс-служба 5-й воздушной дивизии. Там вместе с Биллом Двайером, Джо О'Кифом и капитанами Стивенсоном и Бултоном мы частенько пропускали по рюмочке какого-нибудь замечательного напитка. После долгих поездок в открытых джипах болела голова, а руки постепенно замерзали, несмотря на рукавицы. Мы мечтали ближе к вечеру оказаться в приятной теплой обстановке с напитками в тонких бокалах.

Эрнест стал очень щепетильным по отношению к возможным нападениям в городе. Своему водителю или мне, если я оставался один, он вверял свой пистолет.

– Держи его на взводе, пока нас нет. Так я буду уверен в том, что получу его обратно, – говорил он.

Он получил удручающий урок на обратном пути в Париж. Остальные корреспонденты, хотя он и считал их настоящими друзьями, уехали, вместо того чтобы встретить его.

В день моего отъезда Эрнест сказал:

– Черт побери, я не застал Уилли Уолтона. Мы подготовили некоторую полезную информацию для 4-й дивизии.

Он передал мне записку для Уолтона на тот случай, если я увижу его первым. Затем полковник Уайлер и я направились в Бастонь, пока там не начались бои. До нас доносились раскаты взрывов с южного направления вдоль швейцарской границы. Нам удалось отснять прекрасный фильм, и только спустя месяц с лишним мы вернулись в Париж. Я сразу же позвонил в отель «Ритц».

– Приезжай, Барон. Очень много новостей. – Голос Эрнеста прозвучал очень печально.