Эрнестина Вольф. Убийство на мистических кругах

— Я смотрю, тут у нас целое море из экспертов? И все с радостью готовы не только предложить помощь, но и засунуть свой нос в расследование, — она угрожающе ткнула пальцем в мадам Вольф. — А давайте-ка, вы, выметайтесь отсюда. Все! Это дело местной полиции, а не вдов полицейских и полковников на отдыхе. Вот если столица официально нам назначит помощь в виде вас, тогда и поговорим. А до тех пор…

Скуг вздернула подбородок и страшно выпучила глаза, теперь уже указав всем на дверь.

— Покиньте помещение, пока вас это сделать не заставили. Регнер! И вернитесь в усадьбу, позже я вас буду допрашивать!

Чуть позже мадам Вольф и полковник Хольм устроились в кабинете Карла. Француженка пила горячий кофе, который для нее мыслимыми и немыслимыми путями добыла верная Алена. Полковник хмуро смотрел на дождь за окном.

— Жаль, что Нилс исчез. Сдайся он полиции, было бы легче расследовать это дело. Хороший адвокат, а я уверен, у него нашлись бы средства на такого, не дал бы его на растерзание в первые сутки. Этого времени было бы достаточно, чтобы хоть как-то влезть в расследование. А так… я даже ни на что не могу повлиять. Главный подозреваемый исчез, нет смысла даже звонить коллегам — никто помогать не станет. Бегут чаще всего именно виновные. В нашей практике.

— А в моей практике, — медленно произнесла мадам, оторвав взгляд от лица своей компаньонки, активно делающей ей знаки глазами, — иногда еще убегают и невиновные. Когда боятся, что расследование будет вести такой вот недалекий следователь, как эта Скуг. Непрошибаемое упрямство! Только мне удалось с ней договориться… Как можно не принять помощь, тем более, если сам не умеешь проводить расследование?

— Это провинция, Эрнестина.

— От того, что это провинция, профессия полицейского не может измениться. Наказывать нужно виновных, а перед этим необходимо доказать эту вину рядом фактов и улик. Неопровержимых, дорогой Хольм!

— Не понимаю, с чего вы вообще решили за него заступиться? — проворчал полковник. — Свадьба отменена, само собой, разумеется. Так чего же нам ждать? Сегодня нас с вами допросят, и мы отправимся домой. Уж о том, чтобы нас долее здесь не задерживали, я смогу позаботиться.

— Конечно! Конечно, мы могли бы уехать, полковник. Бросить прямо вот так бедного Карла! — мадам поставила чашку на маленький столик у своих колен, — так поступил бы кто угодно, только не Эрнестина Вольф! Зарубите это себе на носу, мой дорогой. И настоятельно советую вам более мне подобного не предлагать.

Она встала и покинула кабинет, по дороге поймав безмолвный, умоляющий взгляд помощницы. В том, что француженка только что сказала, не было и грамма фальши. И вопрос даже не в просьбе Алены, ради которой она, безусловно, расследует преступление. Мадам не сказала бы этого никому, однако более всего ее решением остаться и отбросить любезное, даже можно сказать заботливое предложение полковника, двигало любопытство. Неудержимое. Подчас безумное любопытство.

Она проскочила через холл, где дежурили двое полицейских в форме, при этом не забыла принять важный вид жутко занятой дамы. Добралась до лестницы и довольно прытко для своего возраста на высоких каблуках поднялась на второй этаж. Там, в своих комнатах, должны были отдыхать и смиренно дожидаться допроса с пристрастием друзья покойной Анны. Следователь, эта Скуг, все еще не добралась до усадьбы, очевидно, посчитала какие-то другие деда более важными.

Эрнестина остановилась в коридоре и прислушалась. Так и есть! Из-за одной двери в спальни доносились приглушенные голоса. Друзья Анны собрались вместе и, судя по всему, обсуждали между собой печальное событие. Вольф коротко постучалась в ту самую дверь и не теряя ни секунды, вошла внутрь.

На нее уставились три пары глаз. В спальне, очень похожей на ее собственную собрались трое — две подруги Анны и один друг. Четвертого здесь не было. Молодые люди поголовно были в джинсах и тонких кофтах — новость, по всей видимости, отбила у ребят всякое желание наряжаться.

— Простите меня, — мадам покачнулась на высоких каблуках и приложила руку к собственному лбу. — Я… мне плохо, я только что узнала… Бедная Анна…

Одна из девушек, полногрудая брюнетка, с мягкой, но вполне соблазнительной линией талии, подскочила к пожилой даме и подхватив ту под локоть, подвела женщину к кровати, на край которой она и опустилась.

— Вам плохо? — поинтересовалась участливо девушка.

— Я… — слабым голосом проговорила мадам. Переместив теперь руку на грудь. — Я только что узнала. Могу, могу я немного побыть с вами? Мне как-то не по себе одной, в той спальне. Все эти жуткие полицейские, они запретили нам выходить на воздух.

— Конечно, конечно, оставайтесь здесь, — закивала блондинка, сидевшая в узком кресле, в углу комнаты. — Вас уже допрашивали?

Брюнетка тем временем налила француженке воды в стакан.

— Держите, — протянула она его Вольф. — Выпейте, вам полегчает.

— Спасибо, благодарю вас.

Глядя на все это заговорил парень, невысокий брюнет в круглых тонких очках:

— Из-за всего этого нас даже забыли накормить завтраком, — проворчал он.

Брюнетка его одернула: