Эрнст Генри

Во время Первой мировой войны английская разведка добилась больших успехов и по праву считалась эффективнейшей спецслужбой. Но против Советской России действовали, скорее, дилетанты. Это было единое и закрытое сообщество, своего рода гнездо пиратов, воспитанных на приключениях военного времени. «Иногда приходится хлебать из одной миски с дьяволом» — эта пословица относится к разведке. Разведка представляла собой что-то вроде частной армии.

— Мы только что закончили одну войну, — с наслаждением вспоминал те времена сотрудник МИ-6, — и ждали следующей.

Они подкупали политиков, развязывали вооруженные конфликты, свергали правительства и убирали тех, кто становился опасен или просто не нужен. Они считали себя защитниками свободы страны и моралистами. Провалы скрывались, поскольку редакторы лондонских газет, следуя традиционному обещанию не копать глубоко в сфере национальной безопасности, долгое время поддерживали миф о том, что английские шпионы — лучшие в мире. Англичане думали так, пока не столкнулись с советской разведкой.

Первое поколение советских разведчиков — во многом идеалисты, преданные идее мировой революции. Они шли в разведку не ради поездки за границу. Они служили делу, которое считали великим. Это поколение состояло из космополитов, в основном восточноевропейских евреев, владевших множеством языков, образованных и хорошо понимавших западную жизнь. Сначала они обратились за помощью к естественным союзникам — иностранным компартиям, но быстро поняли, что открыто действующий член Коммунистической партии не может быть успешным агентом: он на учете в полиции, и ему никуда нет ходу.

Тогда вербовщики советской разведки стали искать агентов «на вырост» — перспективную молодежь левых убеждений. Молодых людей, которые соглашались сотрудничать, убеждали не афишировать свои истинные взгляды и искать место в государственном аппарате, желательно в спецслужбах. Такие идейные волонтеры в Великобритании между двумя мировыми войнами оказались самыми эффективными агентами советской политической разведки. Несколько человек из этой группы вошли в историю. Прежде всего прирожденный разведчик Гарольд (Ким) Филби. Он наслаждался ролью человека, который водит за нос крупнейшие разведки мира — английскую и американскую. Он достиг вершины своей карьеры в конце Второй мировой, возглавив в английской секретной службе отдел, работающий против Советского Союза.

А Эрнст Генри дружил с Гаем Бёрджесом, еще одним знаменитым агентом советской внешней разведки. Бёрджес учился в Итоне, самой знаменитой британской частной школе. Захотел стать моряком и поступил в военно-морское училище. Не повезло! Подвело зрение, и он вернулся в Итон. А в 1930 году получил стипендию в Кембридже, где познакомился с тремя будущими агентами советской разведки — Кимом Филби, Дональдом Маклином и Энтони Блантом. Он заинтересовался левыми идеями, изучал труды Маркса и Ленина. В 1933 году вступил в Коммунистическую партию, летом 1934 года побывал в Советском Союзе. Вернувшись, рассказывал о тяжкой ситуации с жильем, но восторгался отсутствием безработицы.

Считается, что первым был завербован Ким Филби. Он и рекомендовал привлечь к сотрудничеству Маклина и Бёрджеса. В свою очередь Бёрджес посоветовал завербовать Энтони Бланта, которого убедил в том, что они смогут эффективно противостоять фашизму, если помогут Советскому Союзу. И они оба назвали имя Джона Кэрнкросса. Так сформировалась группа, которая вошла в историю разведки как «кембриджская пятерка».

Вербовщики надеялись, что Гай Бёрджес попадет на службу в британскую разведку. Ради этого он отказался от членства в Коммунистической партии и публично отрекся от коммунизма. Теперь он демонстративно говорил о необходимости дружить с нацистской Германией и несколько раз туда ездил. Он поступил на работу в Би-би-си и занялся установлением связей в политическом истеблишменте. Его представили начальнику МИ-6 Валентайну Вивьену, который проявил интерес к перспективному молодому человеку. Гай Бёрджес исполнил несколько поручений разведки, и его взяли в секцию спецопераций «Д», где поручили заняться вещанием на Германию. Проверки не потребовалось: его социальное положение и личные рекомендации говорили сами за себя — британская разведка в ту пору была клубом джентльменов.

А вот Эрнст Генри для британских спецслужб так и оставался подозрительным иностранцем. Но его зять Эдмонд Капп 13 декабря 1935 года встретил британского министра по внутренним делам Джона Саймона в Монте-Карло и замолвил словечко за родственника.

В министерстве 24 февраля 1936 года подготовили справку:

«10 января 1936 года Ростовский написал из Брюсселя с просьбой разрешить ему обосноваться в Англии.

Он привел три резона:

1. Все его литературные дела в Лондоне.

2. Он больше не ощущает себя в безопасности в Брюсселе.

3. Его будущая жена Рут Майер живет в Англии.

Эдмонд Капп дал письменные поручительства за Ростовского как своего родственника: он не коммунист и не будет заниматься политикой в Англии.