Эротическая Одиссея, или Необыкновенные похождения Каблукова Джона Ивановича, пережитые и описанные им самим

Единорог задумался. Свечи уже догорели, электричество так и не включилось, но в комнате все равно было светло, какой–то неяркий, теплый свет струился со всех сторон, отчего и единорог, и сам Джон Иванович то ли мерцали, то ли посверкивали, в общем, тоже струились и переливались, продолжая свою неторопливую беседу.

— Так ты поможешь мне? — снова спросил Каблуков.

— Да, хотя это очень трудно, — ответил единорог.

— Что — трудно? — потребовал уточнения Джон Иванович.

— Найти эту женщину, — задумчиво сказал единорог и добавил: — Если, конечно, она этого сама не захочет.

— А она захочет? — не унимался Джон Иванович.

— Ну, — засмеялся единорог, — кто, кроме самой женщины, знает, захочет она или нет!

Каблуков замолчал, замолчал и единорог.

— Ты прав, — сказал затем Д. К., — но искать ведь все равно надо?

— А кто возражает, — удивился единорог, — так что давай, приступай.

— Но как?

— А как обычно ищут? — удивился каблуковскому непониманию единорог. — Для начала тебе надо поесть, одеться и выйти на улицу, а там уже посмотрим.

— Есть нечего, — мрачно заметил Д. К.

— Ну, — сказал единорог, — тогда меняем слагаемые, сначала оденься, потом выйдем на улицу, потом где–нибудь поешь.

— Ночью?

— Боже, — сказал единорог, — какой ты нудный. Ну, ночью, что из этого?

— Хорошо, — согласился Каблуков, задетый замечанием насчет собственной нудности, — подожди минутку, я сейчас.

Он быстренько собрался, проверил, закрыто ли окно и выключен ли газ, потом они вышли на площадку, Д. К. захлопнул дверь, и они быстренько сбежали по лестнице. Единорог перебирал ногами уверенно, но как бы не касаясь поверхности, отчего ступал бесшумно, так что лишь шаги Каблукова раздавались в обесточенном сумрачном подъезде. Когда же они вышли на улицу и отошли от дома на несколько метров, то вспыхнул свет, но единорог не растаял и не исчез, а стоял рядом с Каблуковым, презрительно пожевывая нижнюю губу.

— Тебе сейчас электричество не мешает? — заботливо, спросил Д. К.

— Нет, — ответил единорог, а потом добавил нетерпеливо: — Идем?

— Идем, — сказал Каблуков, и они свернули в ближайший переулочек, начав, наконец–то, столь долгожданные Д. К. поиски Виктории Николаевны Анциферовой, этой таинственной женщины, то ли ведьмы, то ли демона–суккуба. Но первым делом Каблукову хотелось хоть чего–нибудь и хоть где–нибудь поесть.

Глава вторая,

в которой Д. К. и единорог едят в средневековой таверне, а потом Каблукову снится сон

Да, первых делом Каблукову хотелось хоть чего–нибудь и хоть где–нибудь поесть, вот только сделать это было неимоверно сложно, ибо давно уже минула полночь, начались новые сутки, но до утра оставалось несколько часов, а где ты поешь в такое странное и неудобное время?

— Иди, иди, — сказал Каблукову единорог, уверенно перебирая копытами по тротуару, — есть тут одно местечко.

Каблуков промолчал, но про себя подумал, что и единорогам, наверное, свойственно ошибаться, а значит, ходить ему, Джону Ивановичу, голодным еще несколько часов, и остается только смириться с этим, ибо пусть сам он маг и мистик, пусть единорог мифическое, а значит, волшебное существо, но ведь возможности их не беспредельны, так что остается одно — терпеть и идти, и, тяжко вздохнув, Каблуков все так же молча последовал за единорогом, уверенно пересекавшим как раз в этот момент проезжую часть небольшой улочки, на которую они попали, миновав тот самый переулочек, в который завернули — ну да, ниточка разматывается обратно, если пойти по ней, то можно дойти и до каблуковского дома.

— Пришли, страдалец, — сказал Джону Ивановичу единорог.

Они стояли у небольшого двухэтажного деревянного домика, ни одно окно не горело, двери были заперты, окна нижнего этажа закрыты ставнями, да еще заколочены поверх досками, крест–накрест, то есть как бы никто в доме и не жил, но единорог уверенно толкнул передним правым копытом дверь и та открылась. За ней не было никого, лишь вдалеке, внизу, слабо горел свет.

— Пойдем, — сказал единорог и вошел первым.

Каблуков почувствовал, что ему становится не по себе, дурацкие мурашки пробежали по спине, он замешкался, отчего–то посмотрел на небо, в тучах образовались просветы, и какая–то случайная и нелепая звезда подмигивала Каблукову, будто говоря: ну что, Д. К., вляпался? «Вляпался», — с тоской подумал Д. К. — Где ты? — грубовато спросил единорог, и Каблуков осторожно сделал первый шаг.

Да, Каблуков сделал первый шаг, но ничего страшного не произошло. Они оказались на небольшой площадке, от которой шли две лестницы: одна вверх, другая — вниз. Свет горел внизу, и единорог начал осторожно спускаться, ставя свои ноги так, чтобы они не разъезжались на деревянных, выщербленных, давно не крашенных ступенях. — Иди, иди, не бойся, — позвал он Д. К., и тот понял, что бояться ему действительно нечего, а вот что–то интересное, может быть, даже и еда, там его ждут. — Иду, — автоматически сказал он единорогу и поспешил следом.