Эротические рассказы Рунета - Том 1

— Заломала мне руку так сильно, что я заорал от боли, а потом вытащила откуда-то суровую нитку и перевязала мою бадангу у самого основания…

— А что ты?

Джон тяжело вздохнул:

— Очень быстро потерял сознание. Эта мерзкая курва привела меня в чувство, а потом говорит: «Если ты не придешь сюда завтра же и не оттрахаешь меня должным образом, я напишу на тебя такой рапорт начальству, что тебя ни в одну тюрьму не возьмут!..»

— И что ты теперь собираешься делать? — поинтересовался Джерри.

— Не знаю. Видимо, придется идти…

* * *

В это время двери помещения с шумом раскрылись, и на пороге появилась крашеная блондинка с длинным, как у болотной цапли, носом.

— Элизабет Трахтенберг! — отрекомендовалась она. — Инструктор джиу-джитсу в Полицейской Академии. Откомандирована комендантом Лассардом в ваше распоряжение для помощи, — она кивнула на молодых Офицеров, — нашим недавним выпускникам.

— Боже мой! — только и успел промолвить Джон Насименто и тут же потерял сознание…

Ровно через сутки Джон, он же Хуан Насименто патрулировал городской пляж Омега-Бич — он специально попросился в самый отдаленный район, только бы не видеть проклятую Элизабет, которая, в бытность Насименто еще кадетом, зверски его изнасиловала…

Омега-Бич был самым обыкновенным нью-йоркским пляжем, где отдыхали мелкие служащие, школьники и учащиеся колледжей. Молоденькие девушки обычно загорали без лифчиков, и Насименто время от времени приходилось заходить в холодную воду Атлантики по пояс, Чтобы таким образом скрывать свой слишком возбуждающийся шланг, выпирающий из плавок…

Джон сидел под огромным пляжным зонтиком вот уже несколько часов, лениво попивая пиво — с приближением вечера народ потихоньку расходился. Никаких происшествий не ожидалось. Он посмотрел на часы — было четыре.

— Черт, еще два часа тут торчать, — вполголоса выругался Насименто, — и все мало-мальски стоящие телки разбрелись… Завели меня, — он подтянул плавки, — а сами сваливают. А у меня такой стояк, что хоть подыхай тут на месте…

Джон закрыл глаза, вспоминая, как классно он развлекался на женской половине казарм Полицейской Академии до тех пор, пока его не отодрала эта чертова выдра Трахтенберг, перевязав бадангу суровой ниткой у самого основания… Да, девки в Академии были первый сорт — на «латиноамериканца» они клевали, как карп на рассвете клюет на хлеб с борной кислотой, стоило только Хуану вытаращить глаза и страстно зашептать: «сеучас заусажу вуам поу суаумые поумидуоры…»

Он открыл глаза и увидел в море тянущиеся к пляжу пузырьки. Они пересекали границу между темными и прозрачными водами, и вот зажелтел акваланговый цилиндр, сверкнула маска, заклубились черные волосы.

— А ничего, видимо, девка, — отметил про себя Насименто, — у него был превосходный нюх на подобные вещи.

Перед самым берегом аквалангистка побежала, потом упала и, приподнявшись на локте, сердито крикнула, скинув маску:

— Эй, коп, хватит спать! Помоги мне!

Он поднялся, подошел.

— Что с вами, — Джон стоял перед жгучей брюнеткой лет восемнадцати, чрезвычайно хорошо сложенной и смазливой, — что-нибудь случилось? Вообще, плавать одной очень опасно, неужели акула укусила?…

— Бросьте свои дурацкие шуточки. Я наступила на колючки, с аквалангом встать не могу — больно. Снимите-ка его с меня. — Она расстегнула пряжку на животе. — А вот колючки вам придется вытащить.

Джон снял у нее со спины акваланг, отнес его в тень, под пляжный зонтик. Девушка уже сидела, разглядывая подошву правой ноги.

— Так глубоко вошли, и целых две…

Он подошел ближе, стал на колени, посмотрел. Да, под пальцами чернели две точки.

— Тут работы надолго, давайте отойдем в тень, — предложил он, — но наступить на ногу нельзя, а то еще глубже уйдут. Я вас отнесу. — Он поднялся, протянул руку.

— Коп моей мечты! — засмеялась аквалангистка. — Ладно, только не уроните…

Джон наклонился и легко поднял ее, она обняла его за шею. Он постоял немного, посмотрел ей в лицо. «Да», — прочел он в глазах и приник к полуоткрытым губам.

Она ответила на поцелуй, потом медленно отстранилась и, переведя дыхание, сказала:

— Награда прежде работы?

Насименто слегка смутился:

— Не нужно было так смотреть на меня, — сказал он, — и понес ее в тень пляжного зонтика.

По дороге Джон с удовольствием отметил, что на всем пляже не осталось ни одного человека. Впрочем, люди тоже вряд ли были бы помехой — рядом стояла полицейская машина, на которой можно было бы отъехать в более безлюдное место.

Она завела руки за голову, чтобы песок не попадал в длинные волосы, опустила веки, глаз теперь почти не было видно под густыми черными ресницами.

Обтянутый купальником треугольный холмик, высокая грудь… Он с усилием отвел глаза и хрипло приказал:

— Перевернитесь!

Она повернулась на живот. Джон встал на колени и взял ее ступню — точно маленькую теплую птичку. Сдул песчинки и осторожно, точно лепестки у цветка, раздвинул пальчики. Наклонился и стал высасывать колючки. Через минуту он выплюнул на песок крошечный кусочек.

— Так весь день провозимся, а у меня скоро — конец дежурства. Что, если я посильней надавлю — потерпите?