Эротический и эротизированный перенос

2. Первым техническим указанием в данной работе, направленным на аналитика, является "предупреждение" (Warnung), предостережение: аналитик должен знать как контролировать любую тенденцию к контрпереносу. Здесь имеются две мотивации, помимо этической; обе они теоретически уместны и их надо иметь в виду: (а) феномен влюбленности возникает, потому что он "вызывается аналитической ситуацией" (160-161); немецкий термин чуть сильнее: erzwungen (122), вынуждается; (б) поэтому любовь пациентки не связана каким-либо образом с особым качеством объекта любви (в данном случае — аналитика). Объект индифферентен; виновата ситуация.

3. Но каково же специфическое качество ситуации, которую мы исследуем? Описание Фрейда стимулировало мышление и породило более чем один комментарий. Я приведу всю цитату: "Вся сцена совершенно меняется, как будто бы игра [Spiel, 124] сменилась ворвавшейся внезапно действительностью [Wirklichkeit, 124], словно пожар, вспыхнувший во время театрального представления" (162). Воображаемая/реальная дискриминанта значима и подразумевает технические и концептуальные отличия. Пример огня, как уже отмечалось, является частью семантического поля обозначения страстей.

4. Фрейд, хотя он все еще не высказывает своего мнения о природе этой незваной любви, не допускает какого-либо сомнения в том, что она находится на службе сопротивления. Следует иметь в виду, что используемое здесь определение сопротивления тщательно разработано в "Толковании сновидений": все, что препятствует продолжению аналитической работы, рассматривается как выражение сопротивления. Эта объясняющая модель соответствует старой идее о том, что сопротивление возрастает в области патогенного ядра, а также на его добавочном и более позднем представлении об избегании болезненного припоминания и заместительного повторения (Фрейд, 1914а).

Даже эта модель даст начало последующим расхождениям в психоаналитическом мышлении.

5. Пациентка не "создает" свою любовь de novo. В течение длительного времени аналитик был способен узнавать в ней признаки "нежного переноса" (162); по-немецки, eine гаг t lie he Ubertragung (124), нежный перенос. Это отношение было функциональным для излечения, но теперь все перевернуто вверх дном. Любовь в переносе используется против лечения и служит тому, чтобы поставить аналитика "в положение мучительного смущения" (163), peinliche Verlegenheit [124]: болезненного замешательства, которое будет трудно преодолеть. Другими словами, пациентка пытается сорвать планы аналитика. Эта сложная смесь страсти и сопротивления, страсти, которая становится сопротивлением, и сопротивления, которое маскируется под страсть, заставляет Фрейда задаться вопросом: что может быть сделано?

6. Ответ на этот вопрос является одним из кульминационных моментов статьи Фрейда. Для Фрейда ясно, что "повсеместно принятые стандарты морали" (этика) не очень-то помогут, и поэтому он пытается "свести предписание морали к его происхождению [истоку]" (163). Его истоки — технические соображения, связанные с самой психоаналитической практикой. Таким образом, этика тесно' связана с наукой, в которой моральные принципы находят свое "обоснование".

Но к каким теоретическим и техническим соображениям обращается Фрейд? В тексте есть отрывок, который не оставляет нам никакого сомнения: "Аналитическая техника возлагает на врача обязанность отказать жаждущей любви пациентке в требуемом удовлетворении. Лечение должно быть проведено в воздержании" (164-165). Подразумеваемые здесь импликации побуждают меня привести несколько терминологических разграничений. Немецкий термин versagen (127) обозначает "отказ". В этом случае перевод корректен, так как имеется в виду исключительно отвержение, то есть отказ в просьбе пациентки. Подразумеваемая проблема является проблемой отношений в том случае, когда кто-то говорит "нет" кому-либо и отвергает его или ее требования. Обычно Стрейчи переводит существительное Versagung как фрустрация, и эта диада, фрустрация-удовлетворение, может порождать различные отклонения в смысле (см. превосходную статью Лапланша и Понталиса, 1967). Воздержание (Entbehrang: лишение, отказ) является движущей силой влечения, и Фрейд своевременно выдвигает на передний план то, что известно как принцип воздержания, один из фундаментальных принципов (Grundsatz). Мы увидим, что это стилистическое обращение за помощью к базисным принципам, лежащим в основании аналитической конструкции, появляется дважды в тексте, и оба раза это имеет большое значение.

Но почему воздержание является движущей силой лечения? Потому что аналитик не может предложить пациентке чего-либо, кроме суррогатов, и поэтому, кроме того, что он ее обманет, он удовлетворит те потребности и желания, фрустрация которых является побудительной силой для работы и изменения.