Эротический потенциал моей жены

Такова была его идея. И большой успех не заставил себя ждать. К всеобщему сожалению, Гектор покинул «Гилберт Ассошиэйт энд К⁰». Эрнест трепетал от волнения, видя младшего брата расправляющим собственные крылья. Он подумал, что наступит день, когда так произойдет и с его дочерью Люси, и что еще позже наступит день, когда сам он умрет от рака, сожравшего его кости. Мы призваны расцветать, а потом гнить; между двумя этими процессами он и проводил свою жизнь, ломясь во все распахнутые двери.

По воскресеньям Гектор и Брижит обожали приглашать родню к обеду. Не для этого ли существуют воскресные дни? Кулинаркой Брижит была никудышной, способной испортить даже готовое блюдо, купленное в ресторане. Зато она очень здорово умела накрывать на стол. Особенно на тот самый стол, который пара использовала порою для совокуплений на твердой поверхности. Она так неловко выпотрошила трех индеек, что Гектор мог гордиться своей женитьбой на ней. С индейкой они, кстати, тоже придумали одну штуку. Взаимопонимание было полным, просто пасхальная открытка. Говорили об усах, но Жерар объяснил Бернару, что въехать на велосипеде на гору Ванту с усами невозможно, растительность тормозит. Родители Брижит дружно закивали, они так гордились Жераром, когда он говорил о велосипедах. Воспользовавшись тем, что Люси отправилась в ванную, чтобы при рассеянном свете выдавить несколько прыщей, все четверо родителей принимающей пары осведомились, когда следует ожидать потомства. Эрнест считал, что детей слишком уж воспитывают, словно они на каникулах в Швейцарии: «Нет, правда, можно подумать, что все они страдают астмой! Стоит ли при таких условиях удивляться вялости и незрелости этого поколения?» После изложения этой Эрнестовой теории (разбившейся, кстати, о вежливое изумление слушателей) Гектор сообщил, заводить ребенка не входит в их планы на ближайшее время. К тому же они не могли предать Заводного Апельсина, который начинал расслабляться в своем новом аквариуме, где жизнь виделась в розовом свете.

Самым важным сейчас было расширить БПМ (Бюро путешествий для мифоманов). В какие-то несколько недель классы оказались набиты битком. Если поначалу БПМ предлагало своим клиентам Соединенные Штаты и Южную Америку, то теперь на земном шаре практически не оставалось уголка, по которому бы не читался курс. После всего лишь шести часов занятий можно было убедить кого угодно в том, что вы провели шесть месяцев в Таджикистане, в Ираке или, для самых дерзких, в Тулоне. Преподаватели БПМ, по их собственному признанию, рассказывали мелкие случаи, способные подавить в зародыше любое возражение и убедительно подтверждающие факт вашего путешествия, не вызывая ни малейшего сомнения. У них имелись приемы, подходящие в любой ситуации; например, о какой бы стране ни заходила речь, стоит сказать: все уже не так, как прежде, и люди всегда с вами согласятся, даже не зная толком, о чем именно вы говорите. Наконец самых состоятельных фирма могла снабдить вещественными доказательствами, сувенирами личного характера, которые легко оставляли далеко внизу малопочтенную планку фотомонтажа. Касательно же регионов, имеющих репутацию опасных, можно было заполучить и легкое ранение. Существовала, к примеру, секция «Вьетнам-1969», с возможностью боевого ранения за дополнительную плату.

Перед входом в Бюро в рамке под стеклом висела вырезанная из газеты статья, где говорилось о результатах опроса, проведенного среди тысячи мужчин, представляющих различные слои общества:

«Что бы вы предпочли:

а) провести ночь с самой прекрасной женщиной на свете, но так, чтобы об этом никто не узнал;

б) чтобы все думали, что вы провели с нею ночь, хотя на самом деле ничего такого не было?»

Результат опроса подтверждал, даже с некоторой чрезмерностью, что в нашем обществе самым главным является уважение окружающих. Поэтому 82 % опрошенных мужчин предпочли второй вариант.

Гектору нравилось, удобно примостившись в кресле, читать журнал по оформлению интерьеров. С ума сойти, до чего дорога английская мебель. Ему было хорошо дома, со своей женой. Порою на них вдруг налетала скука, это случалось обычно по вторникам или субботам, когда ничего неожиданного не происходило, и следовало научиться убивать эти вторники и субботы. Именно в такие моменты они и поняли заполнительную ценность секса: пустоты существования заполнялись вхождением друг в друга, щели конопатились чувственностью. Гектор откладывал свой журнал и, целуя Брижит в губы, иной раз испытывал чуть ли не боль от избытка счастья. Это счастье было повсеместным, словно наполеоновские войска в Пруссии. Когда целуешься, нет недостатка в метафорах. Благодаря успеху своей фирмы Гектор с Брижит переехали в пятикомнатную квартиру, состоявшую из большой гостиной и четырех спален. Каждую ночь пылкая пара меняла ложе для любви. Они искренне полагали, что рутина была вопросом места, а не тела. Какая иллюзия.

II