Эротика с аффектом

Карина не понимала, что случилось, но перевернуться было невозможно, Радмир всем весом рухнул на тело любимой и прошептал ей на ушко:

– Я – не Бог твой, любимая, я – раб твой. Он содрогался от сладостного экстаза, лёжа на ней. На этих словах они оба погрузились в умиротворение.

Открыв глаза, Карина обнаружила, что лежит одна и под ней красное липкое пятно крови. От ужаса и волнения она подскочила, быстро натянула трусики и платье, стала думать, как стереть это пятно с кипенно-белого ковра. Она побежала в ванную. Между ног ощутила резь и колики. «Интересно, это у всех девочек такая боль… и как долго она продолжается? Может так неприятно только после первого раза… а если и все последующие сближения такие же неприятные по ощущениям…» – размышляла Кара. Найдя в ванной тряпку и чашку, она набрала воды, взяла мыло и пошла отстирывать пятно своего стыда. Она тёрла место на ковре с мылом, но убрала лишь ярко красный цвет, а след от пятна всё не удалялся и проявлялся. Карина надеялась, что пятно всё-таки исчезнет и продолжала его тереть, не услышав даже того, что Радмир стоит рядом и наблюдает за её тщетными попытками отмыть отпечаток их первой любви.

– Любимая, ты сотрёшь себе руки, а я хочу, чтобы они служили не ковру, а мне, ведь они могут ещё столько приятностей мне доставить. Карина подняла глаза на стоявшего рядом обнажённого и нагло ухмыляющегося любимого. Он был похож на скалу, на древнегреческую статую из гипса. Твёрдый, надменный и холодный.

– Оно не смывается, твой друг сразу увидит и поймёт, что тут было. Он запретит тебе приходить сюда и не будет больше тебе доверять.

– О, любимая, поверь, этот человек обязан мне по гроб жизни, поэтому если ей не понравится чистота её ковра, она может позволить себе купить новый. Карина замерла от неожиданности.

– Твой друг – женщина? – с прищуром спросила она.

Радмир сел рядом с ней на ковёр. Взял её за подбородок и, заглядывая в её тёмно-карие глаза, проговорил:

– Да. Это дом любовницы моего отца. Поэтому, прошу, не беспокойся, фактически – это мой дом. Я его содержу и оплачиваю для неё и папы. Так что мой друг в кавычках ничего не скажет и даже не посмеет подумать, – он, присев, перевернулся и лёг на подушку. – Иди ко мне, моя сладкая. Нам ведь скоро ехать обратно, а я хочу ещё хоть немного насладиться тобой.

Они снова любили друг друга, страстно и жадно целовались. В промежутках покоя говорили о следующем свидании, желая страстной близости. Уже стемнело, когда они оделись и, не убирав комнату, сели в машину. Радмир вёз возлюбленную в её дом и чем ближе они подъезжали, тем сильнее возрастала тревога Карины.

– Что с тобой, любимая, ты побледнела. И у тебя дрожит рука, – Радмир удерживал левую руку Карины в своей и чувствовал вибрацию и холод её ладони.

Девушка посмотрела на профиль её мужчины, и сказала в отчаянии:

– Какой-то панический страх, кажется, будто мы больше не увидимся. Никогда… Я хочу успеть попрощаться с тобой… Хочу сказать тебе, что наша единственная близость – самое дорогое, что есть в моём сердце. Я буду помнить о ней всю жизнь и… даже если меня не станет… или ты уйдёшь навсегда. У меня необъяснимое убеждение, что мы не свидимся больше никогда.

– Нет, стоп! Стоп… стоп… Мы так не договариваемся… и прощаться мы не будем. Ладно? Ты моя Кара, и я тебя не отдам никому, даже смерти.

– Не шути так… она любит проверять людей на зароки. Ты можешь накликать на себя беду – всерьёз одёрнула его Карина.

– Я не боюсь.

– Хочешь, я поднимусь с тобой и, если отчим посмеет тебя тронуть, я поставлю его на место?

Она отрицательно покачала головой:

– Тебя никто не должен видеть. Что будет со мной… если о тебе узнают? Как я буду дальше жить?

– Ты стыдишься меня? – обиженно спросил Радмир.

– Пожалуйста, не надо. Ты знаешь, что сейчас это ни к чему.

Подъехав к дому Карины, Радмир попросил не прощаться с ним и идти в дом. Он же будет стоять под её окнами и ждать. Когда она окажется в своей комнате и включит свет, он поймёт, что с ней всё хорошо и уедет. Но если она трижды помигает светом, значит, он поднимется на её этаж, чтобы защитить её.

Карина нежно поцеловала любимого в губы и произнесла:

– Я твоя Кара, Радмир, до последнего вздоха, – она вышла из машины и направилась к дому, а уже через минуту скрылась за дверью подъезда шестнадцатиэтажного дома работников РЖД.

Радмир нервничал, ожидая, когда загорится свет в её окне. Уговора не было, чтобы она его не включала. Он беспокоился, его переживание нарастало, но он сидел и ждал момента.

Через десять минут тревожного ожидания он услышал вой сирены. К подъезду, за котором скрылась Карина, подъехала и скорая, и полицейский патруль. Ужас охватил его. Выскочив из машины, Радмир побежал к подъезду девушки. Забежав в открытую дверь, он, перепрыгивая через ступеньки, преодолевал один пролёт за другим, слышав где-то наверху разговоры врачей и полицейских. Бездыханное тело молодой девушки лежало на пролёте четвёртого этажа.